Тимофей Печёрин - Изгои Таэраны

Но главное отличие двух орденских стратегов состояло в их манере выражаться. Если Долабелла и ругаясь не ругалась — а спокойно и рассудительно «открывала человеку глаза», то со стороны Томаса даже мирная беседа легко могла превратиться в перебранку.

Понятно, что такое различие наложило отпечаток на стратегии, используемые ими. Томас и на службе Ордену привык действовать открыто и грубо, отчего частенько терпел фиаско. Ярким примером тому была недавняя охота на Ирайу. В свою очередь Долабелла считала более полезным договариваться и заключать временные союзы — и тем, кстати, почти добилась успеха в деле «выведения из игры» принца Леандора.

Круги общения Томаса и Долабеллы вне Ордена почти не пересекались; так что, будь у них выбор: встречаться или нет, оба стратега непременно бы предпочли второй вариант. Однако если уж встреча произошла, причина на то должна быть колоссальная.

— Есть разговор, — молвил Томас, запоздало стаскивая с головы размокшую шляпу, — позволите пройти? Это касается Ордена.

А вот тут недовольство Долабеллы сменилось живым интересом. При всех своих различениях Серому Ордену оба стратега были преданы равно безоговорочно. Считали его интересы выше своих личных пристрастий; так что ответ хозяйки дома был положительным.

— Пройдем в гостиную, — предложила она.

В гостиной, где леди Долабелла и ее собеседник устроились на мягких креслах, к ним немедленно подоспел слуга с вином в хрустальном графине. Это был великолепно вышколенный слуга, на чье обучение было затрачено немало лет и еще больше розог. Однако в этот раз он старался зря: хозяйка молча отстранила поднесенный графин и так же молча, жестом, велела слуге покинуть комнату.

— Так что же касательно Ордена? — осведомилась леди Долабелла.

— Я пришел к вам, потому что… во всей Коллегии только вы… за исключением меня… в общем, недовольны предложениями Магистра. Поэтому, — Томас сделал глубокий вдох и продолжил уже более уверено, — я хочу предложить вам действовать сообща.

И вот еще что: я полагаю, что последние действия Магистра Ольгерда — с выносом Сердца Таэраны из хранилища Архимага, с попыткой доставить его сюда… ну и эта блокада, естественно. В общем, они направлены не столько на пользу Ордену или равновесию, сколько на личные интересы Магистра. И я не удивлюсь, если он найдет предлог, чтобы сохранить жизни новым вместилищам Сердца Таэраны. Если те попадут в его руки. Найдет предлог… и будет использовать в своих целях.

Долабелла усмехнулась.

— Вы только сейчас это заметили, мой уважаемый коллега? — протянула она сладко, но холодно, — что ж, тогда мне вас искренне жаль. Я, да будет вам известно, заподозрила неладное еще когда Ольгерд едва затеял это мероприятие с кражей.

Вы посудите сами: пока Сердце лежало во дворце Архимага, его невозможно было не то что применить во вред — но даже просто достать. Во всяком случае, там добраться до него что хвиэльскому принцу, что его Темной соплеменнице было бы неизмеримо трудней, чем в порту. Но Сердце было украдено — и что, это сильно помогло равновесию? Да нет, разумеется: это лишь усилило опасность его нарушения.

Впрочем, тогда у меня еще оставалась хоть маленькая, но надежда. На то, что Сердце Таэраны попадет в руки даже более надежные, чем у магов Рах-Наваза. В наши руки, в руки Ордена — и тем послужит равновесию. Вот только когда Ольгерд принялся честить вас… на последнем собрании, помните? «Больше печется об интересах магов, а не Ордена». Тогда я поняла… да. Все поняла.

Ведь известно, кто старается первым крикнуть «держи вора!».

Впрочем, Магистру следует отдать должное. У него неплохо получается… быть убедительным. Отводить от себя подозрения. Обставлять дело так, как будто сам он чист и старается для общего блага… ну а виноваты конечно же внешние обстоятельства… или такие как мы.

Вспомнить хотя бы историю с той облавой на Ирайу. Последней. Она провалилась в том числе и потому, что ваши люди не имели должной защиты. Чародейские возможности той девчонки оказались недооцененными… догадайтесь, уважаемый коллега, по чьей вине? Но Ольгерд вовремя подсуетился… помните: весь этот фарс с давлением на бургомистра и его устранением?

А в итоге он выглядел как спаситель. Как защитник интересов Ордена. После чего сам, как бы между делом засчитал попытку остановить Ирайу неудачной. И вроде как с полным основанием обратился к запасному плану: с кражей Сердца и попыткой его вывоза.