Андрей Уланов - Колдуны и капуста

— Бренда... а если... ты сможешь позвать их?

— Не знаю, — прошептала я. — Не знаю, сестренка. То, чему я научилась в Мексике... здесь чужая земля и чужие боги.

— Но ты можешь попробовать...

— Сестренка... игра с духами не то дело, где можно пробовать.

Проклятый туман...

Сначала я не думал ни о чем. Просто крался сквозь туман, осторожно щупая револьверным стволом воздух перед собой. Неслышимой, бесплотной тенью струился он среди камней — это про меня. С неслышимостью, как я очень надеялся, дела у меня обстояли лучше, чем с бесплотностью.

Сначала я не думал ни о чем. Потом мысли все же начали появляться... мелкие, назойливые словно мухи — сколько ни отмахивайся, вьются и вьются.

Пришлось их ду-у-умать.

Самый громкий орган у человека — это сердце. Вы не поверите, с каким оглушительным грохотом оно умеет биться о грудную клетку. Бум-бум-бум-бум. И ведь никак не заглушить. Ну... почти никак.

Может, все-таки стоило выпить ту дрянь из флакончика? Пока давали...

И-эх! Кто бы поменялся сейчас со мной — одну руку на один глаз! Для револьвера вполне достаточно и правой, а вот глаз... Сколько ни тверди сам себе, что этот щедро напоенный влагой воздух — туман, густой, непроглядный, будь ты хоть о восьми глазах, дальше носа ничего не разглядишь... а мыслишка все равно грызет, не уходит.

Глаза, глаза, полцарства за глаза! Ну или хотя бы за один. А уж насчет полцарства я расстараюсь! Что, никому полцарства не нужно? Совсем никому?

И орк с вами! Не больно-то и хотелось отдавать.

Темнота. Темнота впереди, темнота вокруг. Где-то там, в этой тьме, притаился Рогген, тоже Темный. Совсем Темный... черный. Черный маг. Эх, надо было звать да Косту на помощь! Бренда не позволила. Зря. Колдун колдуну, может, глаза и не вырвет, зато вот подтолкнуть падающего коллегу... хорошо оструганным колом... чуть ниже спины — таких прецедентов в истории зафиксировано множество. А Рогген сейчас падающий, точнее, уже упавший так, что дальше почти и некуда. Замок, слуги, библиотека заклинаний, амулеты и, главное, Источник — всего этого он лишился, сумев выскочить из-под удара в самый последний миг, в исподнем, как сказали бы про человека. И сейчас он слаб, очень слаб, силы его хватает лишь на дешевые фокусы вроде натягивания личины убитого им шкипера браконьерской шхуны или вот этого тумана. Да и то не без подготовки, а быстрые боевые спеллы он кастовать не может.

По крайней мере, я на это очень сильно надеюсь!

Еще — на то, что слух меня не подведет и рука не дрогнет. И все пули из барабана «дракона» не пройдут мимо цели.

И сумеют эту самую цель успокоить на веки веков.

Потому как, если эти надежды не сбудутся....

Так... так дело не пойдет. Потому как, если у оптимиста какие-то шансы наличествуют, то пессимист из меня сейчас выйдет... спокойно, Крис, спокойно. Попробуй думать позитивно. Переубеди себя!

Итак, я — великий, могучий и вонючий уро... тьфу, то есть герой. Я — герой! Всех убью, покалечу, один останусь, а со мной никто ничего поделать не сможет. Ни сто орков, ни тыща гоблов, ни Рогген... ни даже эти долбаные скользкие камн...

Вскинуть руку я успел — а зря. Потому что, если при падении под вашим локтем оказывается камень, становится не просто больно, а очень, очень больно.

Впрочем, боль была недолгой — следом за локтем о камень стукнулась голова.

Один выстрел. У меня будет только один выстрел.

Из тумана донесся приглушенный стук. Камень о камень, а должно бы — сталь или дерево приклада. Неужели тот, за кем я охочусь, и впрямь думает, будто меня можно купить на брошенный в сторону булыжник? Что ж... если так, то в эту игру можно играть и вдвоем.

Я навскидку пальнула из левого ствола и, не дожидаясь, пока отвизжит разлетающаяся по камням картечь, упала, перекатилась...

Тяжелый жакан — не птичьей дробью котиков бьют! — с надрывным свистом рассек туман в футе надо мной. Приклад в плечо, дыхание затаить — и между двумя ударами сердца я послала свою пулю туда, чуть пониже мелькнувшей сквозь белую муть вспышки.

И не услышала визга рикошета. Зато тремя мгновениями позже раздался другой звук. Металл о камень — так звенит ружье, когда его роняют враз ослабевшие руки.

А еще миг спустя туман пропал. В разрыв туч брызнуло солнце, и я вновь услышала крики чаек над волнами и рев котиков на скалах.

И увидела Роггена в полусотне футов впереди.

Он стоял на коленях, прижав руки к животу. Пальцы были сплошь окрашены темно-багровым, и черное, влажно поблескивающее пятно на одежде становилось все больше... а потом, клянусь Господом, я четко услышала кап-кап-кап, когда стекающие с ладоней бусины начали разбиваться о камни внизу.