Тимофей Печёрин - Пасынок луны

Шарук-бар пробормотал что-то неслышное ближайшему из своих людей. После чего тот резко оборвал излияния продавца.

— Шарук-бара не интересует прошлое раба. Прошлое бывает лишь у свободных людей — раб же его лишается. И, если нужно, лишен будет силой.

— Я все понимаю, — уже поспокойнее молвил представитель Наместника, — просто осмелюсь спросить… а не желает ли могучий Шарук-бар заодно взять и пособницу дерзкого вора?

И он указал рукой в сторону Нарры. Девушка подобралась словно кошка на борту черпнувшей воды лодки.

Подойдя к ней почти вплотную, Шарук-бар без тени стеснения ощупал незадачливую воровку. Затем он кивнул и вновь обратился к одному из своих людей. Говорил на сей раз предводитель кочевников заметно дольше, чем раньше.

— Шарук-бар говорит, — начал степняк, — девка-воровка бесполезна как женщина, слишком юна, строптива и пуглива. Так что пригодиться она сможет лишь будучи превращенной в манкурта.

— В манкурта — так в манкурта, — небрежно отмахнулся продавец, не особенно вникая в его слова. Все что интересовало этого человека — возможность за раз сбыть как можно больше живого товара. И избежать лишних хлопот, вроде ночевки на одном из здешних постоялых дворов. Впрочем, понять и его было можно: хлопоты ведь не нужны никому.

— Шарук-бар хочет сказать, — продолжал меж тем степняк, — что это бремя бледный господин коварно переложил на наши плечи. Шарук-бар опечален поступком бледного господина, как опечалил бы его родной брат, сказавший о Шарук-баре хулу…

А вот это уже было не очень хорошо. Печаль предводителя кочевников неизменно выражалась в меньшей ценности даров, подносимых им «бледному господину» — в данном случае Наместнику. Проще говоря, степняки доросли до того, чтобы пробовать уже торговаться. И пытались хотя бы сбавить цену на заведомо неходовой товар.

С другой стороны, особой неприятности представитель Наместника в том не видел. Потому как и не думал ограничиваться продажей лишь двух из вверенных ему невольников. О, уж кому-кому, а кочевникам он надеялся сбыть их как можно больше.

Между тем Шарук-бар вновь проявил интерес к юной воровке. Подойдя к ней, он схватил Нарру за подбородок, внимательно всматриваясь в лицо. А девушка едва удержалась, чтобы не плюнуть в один из раскосых злых глаз.

«Я просто принимаю наказание, — беззвучно повторяла воровка, — я заслужила… я сама на это согласилась. Наказание, которое не убьет меня…»

Зато спутник и товарищ по несчастью подобных настроений не разделял. Мельком бросив на него взгляд, Нарра заметила, как смотрит Фангор в сторону нее и Шарук-бара. Лицо парня выражало злость — почти не скрываемую и какую-то… нечеловеческую, что ли? Живо напомнившую девушке оскал хищного зверя.

Копыта стучали по земле, выбивая пыль. Отряд под предводительством Шарук-бара двигался на восток — спеша достигнуть зеленого моря степей, где и присоединиться к своему племени. Смысла особого, впрочем, спешка не имела: вслед всадникам тянулись (и изрядно их задерживали) возы с поклажей. С товаром, приобретенным у оседлых соседей. В том числе и живым товаром.

Собственно, посадив невольников в повозки, степняки вовсе не проявили тем самым заботы о них. Но напротив, стремились лишний раз унизить, подчеркнув незавидное положение будущих рабов.

В племенах, где верхом ездить учатся с малых лет, трудно придумать большее унижение, чем передвигаться на колесах. Если ходить пешком считалось просто признаком бедности, то место на возах в этих племенах отводилось лишь старикам, беспомощным детям, ну и конечно вещам. И то, что иная вещь способна была дышать и самостоятельно двигаться, сути не меняла.

Тем более что удобством в повозке для невольников и не пахло. Не могло — учитывая, что вместе с Фангором и Наррой Шарук-бар приобрел для племени целый десяток рабов. Именно рабов: кочевники все больше называли вещи своими именами, а не придумывали им прозвища-украшения.

Трясясь в повозке и неловко заслоняясь от дорожной пыли, Нарра сидела молчаливая и отрешенная. Происходящее, казалось, ничуть ее не волновало; в голове же занозой засела одна-единственная мысль: она заслужила наказание и теперь просто отбывает его.

Совсем иначе полагал Фангор: с нетерпением ждал он захода солнца, дабы осуществить наконец то, чего не удалось ему в Ак-Давэре. Бежать… и по возможности прихватить с собой Нарру. Хотя, в последнем устремлении он уже не слишком рассчитывал на успех.