Гарднер Фокс - Королева демонов

Многие годы прожил маг Миндос Омтол в своей черной башне, построенной в стародавние времена, когда на месте равнины, ныне носящей название Потонувшего моря, и в самом деле плескались соленые волны. Не было недостатка в тех, кому требовались его услуги — богатым купцам Танкарола и Ньемма постоянно были нужны заклинания, охраняющие в пути их караваны, отпугивающие воров и привлекающие безопасную прибыль. Неисчислимые богатства скопились в подвалах черной башни, прибывая туда подобно полноводному потоку. Золото и драгоценные камни переполняли сундуки, высыпались из туго набитых мешков, лопающихся от украшений, богатых тканей и редчайших благовоний. Обладание всем этим наполнило бы радостью сердце любого человека, но не Миндоса Омтола. К чему все эти сокровища, когда годы согнули твою спину, высушили когда-то сильное и гибкое тело, покрыв лицо безобразными морщинами!

Уже много лет подобно одержимому пытался он разыскать секрет вечной молодости, открытый когда-то ужасным некромантом Байторионом и таинственно пропавший вместе с ним. Все меньше времени оставалось Миндосу Омтолу для того, чтобы разыскать пергаменты, на которых, согласно преданию, записал исчезнувший некромант свою страшную тайну. Силы его убывали, глаза были уже не такими зоркими, и память, удерживая давно прошедшие события, отказывалась сохранять то что произошло совсем недавно. Все чаще посещали Миндоса Омтола мысли о юности, проведенной за изучением магических книг, о тех радостях, которые ему так и не довелось познать и удовольствиях, которыми он не успел насладиться. Со всем пылом и страстью, каких он не испытывал никогда прежде, переходя от надежды к отчаянию и едва не погружаясь в пучину безумия, все снова и снова старался он разыскать пергаменты исчезнувшего некроманта. В самых крупных городах по всему миру в — Ромме и Мемфоре, в Танкароле и Ньемме — люди, которым он не скупясь платил полновесным золотом, усердно искали то, что старому магу было нужнее всего на свете. Но записи Байториона, судя по всему, бесследно исчезли из мира людей.

Маг предавался печали, малодушно рыдая подобно слабой женщине, когда посыльный принес эти драгоценные предметы, случайно найденные в Антоме — городе, где бесчинствовали гулы, истребляя последние остатки жизни и стремясь окончательно превратить его в город мертвых.

Расширяя акведук, строители снесли стену в подвале какого-то давно заброшенного дома и обнаружили там всеми забытый подземный ход. Тесный каменный коридор привел в небольшую комнату, где, покрытые пылью и затянутые паутиной, ждали своего часа заклинания Байториона, записанные на свитках из старого пергамента и упакованные в искусно сделанные цилиндры из слоновой кости.

Дрожащими пальцами раскрыл Миндос Омтол один из футляров, извлекая оттуда ломкий пожелтевший лист, покрытый старинными письменами. Слезы восторга текли из его глаз, мешая рассмотреть драгоценную находку. Тем не менее, сомнений не оставалось: перед ним была рукопись, начертанная самим Байторионом. Тайна вечной молодости наконец-то в его руках!

Маг тут же принялся за приготовления к ужасному и кощунственному магическому обряду. Он начертил на полу своей комнаты, где предавался магическим занятиям, пентаграмму, занимающую всю ее середину. Миндос Отон щедро лил из кувшина кровь недавно скончавшегося верховного жреца, отправившегося к праотцам не без его помощи. Вокруг пентаграммы и по концам ее были установлены чаши, содержащие кровь пятидесяти девственниц, в золотых курильницах задымил фимиам, сделанный из костей казненных отцеубийц.

Встав точно в центре пентаграммы, старый маг принялся напевным дрожащим от волнения и старости голосом читать древнее заклинание, которое не знал никто из ныне живущих. Некоторое время спустя Миндос Отон понял, что его нечестивые труды увенчались успехом. Сначала во мраке раздался еле различимый звук, как будто громадная змея ползла по могильной плите, а затем там сгустилось нечто, еще более мрачное и непроглядное, чем окружающая темнота. Силуэт чернее чем эбеновое дерево, которое со смертельным риском добывают в девственных джунглях Оазии, казалось, сгустился из пустоты, уставившись на взволнованного мага глазами, горящими подобно раскаленным углям.