Тэд Уильямс: Дорога ветров

Мириамель подошла поближе, из-за широкого плеча герцога разглядывая освещенную факелом тварь. Гант лежал в середине прохода, копье Изгримнура торчало из его панциря, из раны текла светлая жидкость. Суставчатые ноги дернулись несколько раз, потом медленна замерли. Камарис вышел вперед и протянул длинную руку, чтобы перевернуть существо. Мертвый гант был таким же невыразительным, как и живой. Старик с отсутствующим видом набрал горсть грязи и бросил ее на грудь мертвой твари. Странный жест, подумала Мириамель.

— Пойдем, — пробормотал Изгримнур.

Новый тоннель извивался не так сильно, как первый. Он постепенно опускался вниз; бугристые, пропитанные влагой стены выглядели так, словно их жевали челюсти гигантского существа. Глядя на блестящие веревки пены, Мириамель решила, что эту неприятную мысль не стоит развивать.

— Черт возьми, — внезапно сказал Изгримнур. — Я застрял.

Его сапог глубоко ушел в хлюпающую грязь на дне тоннеля. Мириамель протянула ему руку, чтобы он не упал, когда будет выбираться. Ужасный запах поднимался от потревоженной грязи; крошечные мокрые существа, вытащенные на свет попытками Изгримнура освободить ногу, быстро зарывались обратно в землю. Несмотря на все старания риммерсмана, его, казалось, засасывало все глубже.

— Это штука вроде зыбучих песков. Тиамак рассказывал, что они встречаются на болотах. Я не могу вырваться, — в голосе герцога прозвучала паника.

— Это просто грязь. — Мириамель старалась говорить спокойно, но не могла не думать о том, что могло случиться, если ганты сейчас нападут на них. — Оставь сапог, если его никак не вытащить.

— Это не только сапог, это вся моя нога. — Действительно, одна нога герцога погрузилась в грязь почти по колено, другую тоже начало засасывать. Запах гнили становился все сильнее.

Камарис вышел вперед, уперся ногами с обеих сторон от застрявшей ноги Изгримнура и приготовился тащить; Мириамель взмолилась, чтобы на этом месте было только одно пятно предательской слизи. Если нет, они оба могут оказаться пойманными. Что она тогда будет делать?

Старый рыцарь потянул. Изгримнур заворчал от боли, но его нога не освободилась. Камарис потянул снова с такой силой, что жилы у него на шее надулись, словно веревки. С отвратительным сосущим звуком грязь выпустила, герцога, Камарис переставил его на более безопасное место.

Несколько секунд герцог стоял согнувшись, изучая грязь, налипшую на ногу ниже колена.

— Просто застрял, — сказал он, тяжело дыша. — Просто застрял. Давайте двигаться. — Страх еще не совсем исчез из его голоса.

Они пошли дальше, стараясь наступать на самые сухие места. От дыма факелов и удушливых испарений Мириамели стало плохо, так что она даже приободрилась, когда проход наконец вывел их в более широкое помещение типа грота, где белая пена свисала с потолка, наподобие сталактитов. Они осторожно вошли в пещеру, но она оказалась такой же необитаемой, как и тоннель. Когда они, обходя особенно крупные лужи, пробирались через пещеру, Мириамель посмотрела вверх.

— Что это? — спросила она, нахмурившись. Большие, слабо светящиеся мешки свисали с потолка в неприятной близости от головы. Каждый из них был длиной с гамак фермера, на конце болтались паутинные усики, тонкая бахрома, лениво колышущаяся в теплом воздухе, поднимающемся от факелов.

— Не знаю, но мне оно не нравится, — ответил Изгримнур с гримасой отвращения.

— Я думаю, что там яйца. Знаешь, вроде кладок пауков, которые бывают на нижней стороне листьев.

— Не то чтобы я часто смотрел на нижнюю сторону листьев, — пробормотал герцог. — Да и сейчас я не хочу смотреть на это хоть на секунду дольше, чем нужно.

— А разве мы не должны что-нибудь сделать с ними? Раздавить их или еще что-то? Сжечь?

— Мы здесь совсем не для того, чтобы поубивать всех этих жуков, — сказал Изгримнур. — Мы здесь, чтобы войти, отыскать бедного болотного парня и быстро выйти. Один Бог знает, что может случиться, если мы начнем тут путаться с этими тварями.

Чавкая по грязи, они быстро прошли на другую сторону помещения, где их тоннель принял прежние размеры. Мириамель, движимая каким-то болезненным интересом, повернулась, чтобы бросить последний взгляд на кладку. В слабеющем свете факела ей показалось, что в одном из мешков она видит смутное движение, как будто что-то царапает белую пленку, ища пути наружу. Уж лучше бы она никогда не видела этого.

Через несколько шагов проход повернул, и они оказались лицом к лицу с полудюжиной гантов. Несколько тварей лезли вверх по стене тоннеля и при виде людей повисли на месте, щелкая в очевидном изумлении. Остальные скорчились на полу, их заляпанные грязью панцири тускло блестели в свете факелов. У Мириамели упало сердце.