Маргарет Уэйс - Триумф Темного Меча

— Вот именно — когда-то! — подчеркнул Сарьон. Он положил руку на плечо Джорама, чувствуя, как тот все сильнее волнуется. — Сын мой, — горячо заговорил он, — я все отдал бы за то, чтобы сказать: да, это святое и древнее место, Гвендолин найдет там помощь, которая ей так нужна. Но я не могу этого сказать! Если там и была сила, она угасла вместе с некромантами!

— И теперь некромантка вернулась! — Ласково, но твердо Джорам отстранил руку каталиста.

— Необученная! — уныло возразил Сарьон. — И, прости меня, Джорам, безумная!

— Говорят, это страшное место, — медленно сказал лорд Самуэлс, и в глазах его отразилась надежда Джорама. — Но должен согласиться, что это звучит обнадеживающе. Мы можем попросить Дуук-тсарит о защите!

— Нет-нет! — покачал головой Симкин. — Боюсь, этого никак нельзя. Эти жуткие колдуны страшнее самих призраков. Джорам и Гвен должны идти одни, ну, может, с нашим лысым святым отцом, который может помочь в случае, если какие темные силы на них полезут. Уверяю вас, все будет в порядке. Так и с беднягой Нэйтом случилось. Он полностью исцелился. — Симкин громко вздохнул. — По крайней мере, мы полагали, что исцелился, но точно так и не узнали. Он плясал на радостях среди камней и тут поскользнулся и упал с горы!

Отерев глаза оранжевым шелком, Симкин мужественно попытался справиться со слезами.

— Не утешайте меня, — срывающимся голосом проговорил он. — Все в порядке. Я выдержу. Вам надо попасть туда в полдень, когда солнце стоит точно над горой.

— Джорам, я категорически против! — вмешался Са-рьон. — Опасность состоит в...

— Фу ты, ну ты! — фыркнул Симкин, откидываясь на кушетку и зевая. — В конце концов, у Джорама есть Темный Меч для защиты.

— Конечно! Темный Меч! — с триумфом глянул на каталиста Джорам. — Если в этом месте и живет черная магия, отец, то Темный Меч защитит нас!

— Вот именно. Отправляйся завтра, перед битвой, — повторил Симкин, небрежно поигрывая стаканом.

— А почему именно завтра? — с подозрением спросил Джорам.

Симкин пожал плечами.

— Не без причины. Если Гвен все же избавится от мышей у себя на чердаке — только не обижайся, мой мальчик, — то она сумеет установить контакт с умершими. Мертвые могут помочь нам в предстоящем противостоянии. К тому же подумай, Джорам, с какой радостью в душе ты отправишься в бой, зная, что по возвращении тебя встретит любящая жена, которая, скажем так, не будет опрокидывать шкафчики.

Джорам закусил губу, чтобы не перебить эту тираду. На лице его отражалась мучительная борьба. Никто не говорил ни слова, и комната наполнилась нервным, беспокойным молчанием, полным невысказанных слов.

Сдвинув брови и пристально глядя на Симкина, принц Гаральд открыл было рот, затем передумал и промолчал. Сарьон понимал, что именно хочет сказать принц, он и сам едва удерживался от того, чтобы не задать вслух вопрос, крутящийся у него в голове: что за игру ведет Симкин? Каковы ставки? И прежде всего, что за карты он прячет в рукаве?

Но как бы принцу ни хотелось задать вопрос, он все же промолчал. Это было частным делом не только Джорама, но и отца несчастной девушки. Принцу очень хотелось напомнить Джораму его обязанности как императора, его долг перед народом, но, как и отец Сарьон, Гаральд, знал, что Джорам не посчитается ни с чем, чтобы исцелить жену и искупить свою вину.

Каталист посмотрел на лорда Самуэлса. Тот сидел с нарочито бесстрастным лицом, судорожно сжимая непочатый стакан бренди.

Угадав мысли милорда, Сарьон не удивился, когда тот поднял голову и наконец нарушил молчание.

— Похоже, вы что-то знаете об этом месте, отец Сарьон. Вы уверены, что там опасно?

— Более чем, — горячо ответил Сарьон. Он понимал, о чем сейчас спросит лорд Самуэлс, и уже готов был отвечать.

— Есть ли... надежда? — спросил милорд. Губы его дрожали.

«Никакой», — хотел ответить Сарьон. Чувствуя кожей упорный, жесткий взгляд Джорама, он хотел произнести это слово твердо, верил он в это или нет.

Но только каталист открыл рот, чтобы холодной логикой разбить все их надежды, как его охватило странное чувство. Как только он попытался заговорить, у него вдруг распухло горло, в легких не осталось воздуха. Пугающее ощущение, что он превращается в камень, опять вернулось к нему. Но на сей раз никто не налагал на него заклятия. У Сарьона сложилось ощущение, что его схватила огромная невидимая рука, сжала и начала выдавливать из него ложь.

— Значит, есть надежда, отец! — сказал Джорам, не сводя пристального взгляда с лица Сарьона. — Ты не можешь этого отрицать! Я ясно это вижу!