Маргарет Уэйс - Триумф Темного Меча

Гаральд потупил голову, закрыв глаза от боли. Его собственная рука с исцарапанным, окровавленным запястьем на миг легла на плечо Джорама. Над горизонтом сгущались грозовые тучи, по их краям сверкали молнии. Маленькие смерчи носились над развалинами Мерилона, засасывая пыль и щебень и швыряя их в воздух. Тряхнув руку Джорама, принц отвернулся.

Рваный плащ бился за его плечами, под ногами хрустел мусор. Не обернувшись, принц вышел через Врата и пустился в долгий путь по голой равнине туда, где его ждал корабль.

Сарьон, вздохнув, натянул капюшон на голову, закрываясь от летящего песка.

— Нам тоже пора, Джорам. — сказал он. — Скоро снова разразится буря. Нам надо идти на корабль.

К изумлению каталиста, Джорам покачал головой.

— Мы не идем с тобой, отец.

— Мы пришли только попрощаться, — добавила Гвендолин.

— Что? — Сарьон ошеломленно уставился на них. — Это же последний корабль! Вы должны лететь... — Внезапно он понял. — Но вы же не можете! — вскричал он, глядя на руины Мерилона, на низкие, быстро надвигающиеся грозовые облака. — Вы остаетесь здесь?!

— Друг мой, — Джорам взял в ладони искалеченную руку каталиста, — куда же еще нам идти? Ты же видел их, ты слышал их. — Он показал на беглецов, которых уводили в ждущий их за Вратами корабль. — Они никогда меня не простят. Куда бы они ни ушли и что бы с ними ни случилось, мое имя всегда будут проклинать. Они станут рассказывать обо мне своим детям. Меня будут проклинать всегда как того, кто стал причиной свершения Пророчества и разрушил мир. Моя жизнь и жизни тех, кого я люблю, будут в постоянной опасности. Для меня и моей жены, для наших детей будет лучше, чтобы мы оставались здесь.

— Но одни! — в ужасе посмотрел на Джорама Сарьон. — В мертвом мире! Опустошаемом бурями! Сама земля тут трясется! Где вы будете жить? Города разрушены...

— Но горная крепость Купель невредима, — сказал Джорам. — Там и будет наш дом.

— Тогда я останусь с вами!

— Нет, отец, — Джорам снова посмотрел вслед высокой прямой фигуре — Гаральд одиноко шел через равнину. — Сейчас ты нужнее другим.

— Мы не будем одиноки, отец, — сказала Гвендолин, обнимая мужа. — Этот мир останется на попечении мертвых. Мы станем их обществом, а они — нашим.

И теперь, стоя рядом с Гвендолин, Сарьон увидел размытые силуэты и прозрачные образы, которые смотрели на него внимательными, всезнающими глазами. Ему даже показалось — хотя, когда он посмотрел на силуэт прямым взглядом, тот исчез, — что где-то мелькнул оранжевый шелк.

— Прощай, отец, — сказала Гвен, целуя его морщинистую щеку. — Когда наш сын повзрослеет, мы пошлем его к тебе, чтобы ты учил его, как некогда Джорама.

Она улыбнулась так нежно и весело, глядя на мужа, и столько любви было в ее взгляде, что Сарьон почувствовал, что в жалости она не нуждается.

— Прощай, отец, — сказал Джорам, крепко пожав дрожащую руку каталиста. — Ты мой отец, настоящий отец, единственный, которого я знаю.

Схватив руку Джорама, Сарьон притянул его к себе и крепко обнял, как некогда обнял младенца, чья головка тогда покоилась на его плече.

— Что-то подсказывает мне, что я никогда не увижу тебя больше, и я должен сказать тебе это перед нашим расставанием. Когда я был близок к смерти, я увидел — я наконец понял... — Его голос дрогнул, и он хрипло прошептал: — Ты сделал все правильно, сын мой. Всегда верь в это! И всегда знай, что я тебя люблю. Я люблю и почитаю тебя... — Голос его сорвался, он не мог продолжать.

Слезы Джорама мешались со слезами Сарьона. Оба стояли, крепко обнявшись, на все усиливающемся ветру. Один из стражников нервно глянул на облачные завихрения и, подойдя, тихонько тронул каталиста за плечо.

— Пора идти. Да пребудет с тобой Олмин, отец мой, — тихо сказал Джорам.

Сарьон улыбнулся сквозь слезы.

— Да пребудет, сын мой, — отозвался он, положив руку на сердце. — Да пребудет.

Таро — одна из самых ранних известных игр с использованием карт, появление которых в Европе в четырнадцатом-пятнадцатом веках до сих пор покрыто мраком тайны. Существует множество теорий по поводу происхождения этих аллегорических и мистических карт, относящих их к чему угодно — от египетской Книги Тота и иудейской Каббалы до проповедей бродячих групп христианских раскольников, которые могли использовать их символику для обучения безграмотного населения.

Большинство ученых приписывают появление карт Таро в Европе цыганам. Поскольку европейцы того времени считали — ошибочно, — что цыгане пришли из Египта (отсюда их английское название — gypsy), то легко проследить, откуда взялась теория о египетском происхождении этих карт. Сомнительно, чтобы сами цыгане их придумали. Они просто использовали их для примитивных форм гадания, не пытаясь понять сложной символики.