Энгус Уэллс - Темная магия

— Довольно, — сказал он. — Посмотри на меня.

Она повернула зеркало к себе.

Аномиус спросил:

— У тебя есть клинок?

Ценнайра кивнула, притрагиваясь рукой к висевшим на поясе ножнам.

— У меня есть нож, — сказала она.

— Покажи.

Он вытащила клинок и показала Аномиусу. Колдун кивнул:

— Сейчас я научу тебя еще одному волшебству. Слушай меня внимательно.

Он стал тихо произносить гортанные слоги и слова.

Они будто вырывались из его тощей груди. Запах миндаля усилился. Ценнайра слушала его внимательно, а затем повторила заклинание слово в слово, хотя ей казалось, что предназначено оно далеко не для человеческого горла. Ей пришлось повторить его несколько раз, прежде чем Аномиус остался доволен. После этого он заставил ее еще несколько раз произнести заклинание, пока оно не зазвучало легко, словно переливаясь в бессмысленном для ее уха бульканье.

— Неплохо, — похвалил Аномиус и злорадно усмехнулся. — Смотри, если не получится, тебя ждет долгий путь. Поставь лошадь так, чтобы мне ее было видно.

Она закрепила зеркало меж нижней ветвью и стволом лиственницы и подвела к нему мерина, мирно щипавшего траву.

— Вытащи нож, — приказал Аномиус, и Ценнайра подчинилась.

Чалый тихо заржал и нервно забил ногой о землю, словно предчувствуя недоброе.

— Держи его крепко и произнеси заклинание, — продолжал Аномиус.

Ценнайра начала произносить магические слова, и запах миндаля распространился настолько, что вытеснил запах лиственниц и лошадиного пота. Аномиус эхом повторял в зеркале те же слова, что усиливало колдовские чары. Чалый перестал нервничать и опустил голову, словно магические слова подействовали на него усыпляюще.

— Убей его, — сказал колдун. — Перережь ему глотку. И не переставай повторять заклинание.

Ценнайра взяла чалого за уздечку и, повторяя слова, вонзила нож в горло животного, перерезав крупную артерию. Лошадь содрогнулась, со свистом выпуская воздух через ноздри. Как только Ценнайра вытащила нож, кровь вырвалась из раны мощной густой струей, но конь не упал, он лишь дрожал всем телом, словно вытекающая из него жизнь раздражала его как назойливая муха. Ценнайра дочитала заклинание до конца.

— Хорошо, — одобрил Аномиус. — А теперь жди.

Ценнайра наклонилась и вытерла окровавленный нож о траву. Когда она выпрямилась, то сильная струя крови, вытекавшая из горла животного, превратилась в тонкую струйку. Конь вздохнул и тяжело повалился на бок. Мухи деловито суетились вокруг темно-красной лужи и даже поползли по шее к ране, как вдруг лошадь содрогнулась и резко вскочила на ноги, раскрыв глаза. Кожа в том месте, где в горло вошел нож, стала затягиваться, и вскоре от раны осталось лишь засыхающее пятно крови. Мухи разлетелись в разные стороны и потом опять собрались у лужи крови.

— Вот твой конь, — сказал Аномиус. — Он донесет тебя до Дагган-Вхе. Скачи!

Ценнайра заколебалась.

— Если мне понадобится говорить с тобой, что мне делать?

Отталкивающее лицо колдуна сморщилось в зеркале.

— Зови меня только в случае крайней нужды, — сказал он. — Шаманы Куан-на'Фора способны услышать твой зов, а их лучше избегать. Вообще старайся избегать всех, а меня, как я и сказал, вызывай только в случае крайней нужды. Если все будет в порядке, свяжись со мной от Кесс-Имбруна, но только если это будет безопасно. Самое главное: те трое ни в коем случае не должны догадаться, что твой хозяин — я.

— А если они отыщут Рхыфамуна, а я буду в это время с ними?

— Ты должна быть с ними. — В словах этих прозвучала невысказанная угроза. — У тебя самой есть голова на плечах. Действуй сообразно обстановке. Рхыфамун может распознать в тебе зомби, но, если я правильно понял правила игры, у троицы есть возможность взять над ним верх. Оставь это им, а потом забери «Заветную книгу»,

— Ты полагаешь, они отдадут?

Изображение Аномиуса сморщилось, он оскорбительно рассмеялся.

— Сомневаюсь, — хихикнул он, — Но ты найдешь средство. Какое? Это я оставляю на твое усмотрение. Мне все равно, главное — добудь книгу. Как заполучишь, зови меня. А теперь — вперед!

Запах миндаля положил конец волшебству. В зеркале вновь отражались только лиственницы и голубое небо, да лицо Ценнайры. Она с мгновение смотрела на себя, поправляя волосы, потом спрятала зеркало и повернулась к коню.

Он стоял смирно, едва помахивая хвостом, скорее по привычке, нежели потому, что ему докучали мухи, подумала она. Его мутные глаза смотрели в никуда. Аномиус неплохо управляется с чужой жизнью, подумала она. Теперь ему принадлежало сразу две: её и этого несчастного животного. И она вовсе не была уверена, чью жизнь колдун ценит выше. У него мое сердце, напомнила она себе, и, пока оно у него, мне остается только подчиняться. Она вскочила на коня, развернула его к Куан-на'Фору и пришпорила.