Юлия Григорьева - Волчья ночь (СИ)

… Меня ласково погладили по щеке, и я с трудом разлепила глаза. Дима сидел на краю кровати и с улыбкой смотрел на меня. Я попыталась улыбнуться, но улыбка особо не получилась.

— А я тебе завтрак сделал, — сказал он, — в постель.

— Ты не на работе? — удивилась я.

— Я взял небольшой отпуск, — ответил он и взял с журнального столика поднос. — Устраивайся поудобней, — велел Дима, и я неожиданно растрогалась. — Ну, а теперь-то по какому поводу слезы? — усмехнулся он.

— Ты такой хороший, — всхлипнула я.

— Тс-с, — Дима поднес палец к губам, — это будет наш с тобой секрет, договорились?

Я кивнула и улыбнулась, спешно вытирая слезы. На подносе стояло две чашки с кофе, тарелочка с гренками и йогурты. Позавтракали мы вместе. Дима молчал, пока я ела, потом забрал поднос и ушел с ним на кухню. Оттуда уже он крикнул:

— Собирайся, малышка, мы с тобой уезжаем.

— Куда? — я зашла на кухню, где Дима мыл чашки.

— Заграницу не можем, у тебя ведь нет паспорта? — я отрицательно покачала головой. У меня и российского-то паспорта не было, не то, что заграничного. — Значит, помотаемся по России. Ты была на экскурсии по Золотому Кольцу? А хочешь, можем на Урал или в Сочи, или еще куда-нибудь.

Я пожала плечами, и он тихо засмеялся.

— Значит, выбор за мной. Не возражаешь? — я снова покачала головой. — Ну и отлично. Тогда собирайся скорей.

— Почему ты столько возишься со мной? — спросила я. Вера в человеческую доброту и бескорыстие меня покинула, кажется, тысячу лет назад, в том самом большом доме.

— Сам не знаю, — теперь он пожал плечами. — О тебе хочется заботиться.

"Ты мой хрупкий цветочек, Эля, я буду беречь тебя, заботиться о тебе. Никто не посмеет обидеть тебя", — говорил ОН, а я сжималась в комок и вздрагивала от каждого его прикосновения, потому что боялась его до ночных кошмаров, до криков, срывающих горло. Я подняла глаза на Диму, он ставил чашки на сушилку. Дима не ОН, напомнила я себе, в его глазах нет угрозы, в его руках нет страшной силы, и я почему-то доверяю ему. Я развернулась и ушла умываться. Дима собирал наши вещи. Когда я вышла из ванной, мне оставили только новые джинсы со свитером, новую куртку, которую мы не покупали и новые сапожки. Удивленно посмотрела на Диму, но он лишь отмахнулся:

— Одевайся, малышка, нас ждет дорога, — и улыбнулся своей светлой обезоруживающей улыбкой.

Куртка пахла свежей не ношенной кожей, как и сапожки. Одев все это, я подумала, что эти запахи должны перебить мой, и сразу стало как-то спокойней. Дима подхватил две большие спортивные сумки, подмигнул мне, и мы быстро спустились вниз. Я было направилась к его машине, но с удивлением обнаружила на ее месте совсем другую с тонированными, практически черными, стеклами сзади. Дима открыл заднюю дверцу, указав мне на нее взглядом, и я послушно забралась на заднее сиденье, оказавшись в тонированном сумраке. Мой друг и спаситель закинул сумки в багажник, и сел за руль.

— Ну, что? — спросил он. — Появились идеи насчет маршрута?

— Нет, — я помотала головой, чувствуя какое-то радостное возбуждение.

— Тогда едем, куда глаза глядят, — решил Дима, и в его голосе искрилось веселье.

— Мы сбегаем? — наконец, поняла я, когда машина плавно тронулась и нырнула в соседний двор.

— Мы путешествуем, — со значением ответил он.

— Никогда не путешествовала, — улыбнулась я.

— Значит, пора начинать! — воскликнул Дима и включил магнитолу, наполнившую машину громкой забойной музыкой.

Я зажала уши и засмеялась, поймала взгляд Димы в зеркале заднего вида, его глаза лучились улыбкой…

… Автомобиль лавир ует в потоке, замирая в небольших пробках на светофорах, потом снова срывается с места, чтобы замереть по очередной команде трехглазого дирижера. Мой хозяин посматривает на меня через зеркало заднего вида, я пытаюсь не встречаться с ним взглядом, все время отворачиваясь в окно, но глаза предательски так и косят на его затылок.

— Меня зовут Эдуард Андреевич Лавров, — говорит мужчина, взглянув на меня в очередной раз, и я снова чувствую сильное смущение. — А вы, насколько я помню, Свиридова Эльвира Константиновна, — я молча кивнула. — У вас красивое имя. Вы не против, если я буду называть вас по имени?

— Нет, — улыбаюсь я. — Зовите меня Элей.

— Мне нравится, — возле глаз, в отражении зеркала, появляются легкие морщинки, и я понимаю, что он улыбается. — Вы можете обращаться ко мне по имени-отчеству или же просто по имени. Эдуард. Договорились?