Ольга Лукас - Спи ко мне

Победители конкурса собрались у края сцены. Кэт пересчитала их, проверила по воображаемому списку – никакого списка, конечно, заготовить она не догадалась. На случай, если претендентов на футболки окажется слишком много, Мара придумала ещё один, четвёртый, решающий этап, но до него дело не дошло.

Людей действительно было немало, и они заполонили всю сцену. Но футболок всё равно оказалось больше. Поэтому каждый счастливчик получил по две. И ещё шесть штук осталось про запас.

Обладатели эксклюзивного хенд мейда спустились в зал. Кто-то натянул футболку поверх одежды. Некий мускулистый добрый молодец воспользовался случаем покрасоваться и переоделся при всех. Одна девушка намотала футболку на голову, наподобие банного полотенца и, довольная, залезла на плечи своему спутнику. Второй футболкой она размахивала, как флагом.

На сцену выскочили отдохнувшие музыканты. Ведущий вышел на левый фланг – туда, где стоял один из обретённых из ниоткуда мобильных стендов.

– Следующая песня будет очень весёлой и заводной, – выкрикнул он. Рискованное это было предположение – после медитации в пустом тёмном помещении печальное дитя туманного острова запросто могло запеть что-то тягучее и жалобное. – Поэтому объявляю призовой танец! Я буду стоять здесь и наблюдать. А вы старайтесь, как можете. Кто будет танцевать лучше всех – получит последнюю оставшуюся футболку!

Ведущий продемонстрировал футболку залу, как тореадор показывает быку красную тряпку, и едва удержался от выкрика «Торро!». Зал грянул «А-а-а-а-а!», и люди ринулись на танцпол. Заиграла музыка – действительно, довольно бодрая. Претенденты на футболку, грациозно отпихивая друг друга локтями и коленями, стали показывать, на что они способны. Увидев это, солист дождался проигрыша и тоже сделал несколько танцевальных движений, напоминавших робкие шаги первого позвоночного, выбравшегося на сушу.

Когда песня закончилась, ведущий заметался по краю сцены, словно он попал в безвыходное положение.

– Ах, что же делать, что же мне делать? – восклицал он, заламывая руки. – Мне так понравилось, как танцевали в том углу. И вот здесь, в центре. И слева вон там. И вы. И вот вы. Как мне быть? Меня, наверное, накажут. И больше никогда не позволят вести такие концерты. Но я награжу всех своих любимчиков.

Новое громовое «А-а-а-а-а!» потрясло стены клуба. Лондонский солист принял его на свой счет, раскланялся и срывающимся голосом крикнул в микрофон «I love you, Moscow!» «И-и-и-и! – завизжали две или три девочки. – We love you too!» Но в основном публику интересовал вопрос – кто получит оставшиеся футболки?

– Перед тем, как меня накажут, я всё-таки сделаю это! – ловко перехватил внимание ведущий. – Сейчас, сейчас, сейчас… Вот вы, девушка, вся в леопарде. Да, да, вы! Идите сюда, вот вам футболка. И вы – нет, не вы, молодой человек, а ваша подруга. А это вам – спасибо, приходите ещё. И вам – как раз под цвет глаз. И вам, позвольте телефончик? И… Собственно, а вот и всё. А теперь – похлопаем нашим замечательным артистам!

«А-а-а-а!» – снова закричали зрители и разразились аплодисментами.

«Уф!» – сказала Наташа, утёрла пот со лба.

– Я закрысил одну футболку, ничего? – подбежал к ней конферансье. – Есть такая примета: приходить на пробы в одежде, которая досталась бесплатно. Тогда возьмут. У меня как раз пробы на днях, вот я и подумал. Нет, если хотите, я вам верну…

– Забирай, конечно. Пусть тебе дадут самую главную роль.

– Так я на самую главную и буду пробоваться! – гордо отвечал молодой человек.

Дальше всё снова пошло по плану.

С двенадцатым ударом часов Рыба стал сначала прозрачным, а потом исчез – проснулся. А на месте сотворённых им мобильных стендов по левую и правую сторону сцены образовались кучи мусора. К счастью, трепетный лондонский певец не увидел этого безобразия. Его выступление закончилось раньше, и на танцполе уже крутил диски самозваный супердиджей Гогога.

– Вы уж простите, что после нас столько грязи, – сказала Наташа, наткнувшись за кулисами на уборщика.

– Это, трам-там-там, каждый раз так, – ответил он. – Кидают прямо, так сказать, на сцену всякое своё говно. А девочка хорошо пела. Я тоже пел раньше… Когда-то. Потом лабал в ресторане полгода. А потом заглох.

– Пел, говоришь? – легонько хлопнула его по плечу Снусмумра. – А сейчас можешь петь? И вообще – хочешь?

Уборщик укоризненно посмотрел на неё – мол, чего издеваешься? Мало ли, кто чего хочет.

– Наш хозяин, – пояснила для Наташи Снусмумра, – открывает второй кабак. Просил меня найти кого-нибудь. Но все же вокруг такие брезгливые, поют и играют только Вертинского и «Битлз». И непременно в собственной аранжировке. И не под заказ, а по велению души.