Елена Саринова: Дневник беременной или Лучшее средство никого не убить

- То есть?

- То есть, главное - их все соблюдать. И следующей присоединяется кротость.

- Ух, ты!

- Опять "страдать" будешь?

- Не такой уж я и изверг. А вот ты, дорогая, видно сильно в свое время повеселилась, раз теперь...

- Я расскажу. Я же обещала тебе.

- Конечно, расскажешь. Только порепетируй до квартиры. Я ужин семье буду готовить и твое духовно вкушать.

- Добро, - бодро засквозила рядом Стэнка Дивнич...

____________________________________________

26 марта.

Это - вторая история моей знакомицы из Бередни. Пишу как можно подробнее, учитывая все детали, ибо до сих пор не могу постичь: за что именно страдаю. Вот напишу и перечитаю.

В общем, Стожки жили накануне большого Дня...

Жизнь в деревне кардинально отличается от городской. Там она, если верить залюбнику(1) Стэнки, Петру, от выходных до выходных. А в деревне, такой как Стожки, календарь делится на целые "сезоны". Хотя тоже слово городское. Но, зато - в суть. "Сезонами" же считаются периоды между праздниками по церковному календарю: лён сеют "на Олёну", убирают после Успенья, с Ильина Дня начинается жатва ржи, овса - со Спасова Дня...

Сейчас Стожки усиленно готовились к сенокосу:

- Здорово, соседка!

- И тебе - ответно по тому ж. Чего с утра то с самого?

- А, меня к твому мой послал. Сам то - на дворе косы точит. Да оселок весь стесал.

- Ну?

- Так ты, того... у тебя каймак(2) овечий или коровий? И сколь он стоял? А то мой забродил не в меру. Боюсь, передержала.

- Коровий. Так в погреб с вечера сунула, а на утро уж готов. А ты фаршу нарубила? И не остались ли у тебя те дюже ядреные перцы, какими мы в Троицу в Бреговинах угощались? Я б заняла.

- А я б взяла. Твоим каймаком. Да только попробовать бы раньше.

- Тю, мой каймак? Да пошли. А после сбегаем к Катьке - она из Луговин рису доброго на голубцы привезла и где купила, молчит, шлёнда. А вы ж - кумы. Мож, тебе скажет?

- Еще б. А, пошли! Только, каймак то твой?

- Так завернем сначала ко мне. И про перчики, про перчики свои...

В общем, так и готовились. Нет, а что вы хотите? День Петра и Павла. Стожки принимают. И готовятся. Обстоятельно готовятся.

Стэнка лишь хмыкнула вслед сквозанувшим от огородного забора соседкам. И поспешила по своим собственным важным делам. Хотя, чтоб игнорировать всеобщую суету, надо уродиться совершенно слепой... И глухой.

- Я тебе еще накануне говорил, чтоб перила там были в полроста, да обструганы. Чтоб ухватился какой человек за них и без занозей. А ты?

- А я ж... - мужичок, мало Стэнке знакомый (видно, с другого конца да и болячками обижен), пришлепнул пятерней лохматую макушку и неожиданно для себя вытянул оттуда завиток из коры. - Вот! Строгал я те перила! - добыча "доказательством свыше" была шустро сунута старосте под нос.

Тот скептически скривил его в ответ:

- Не об чём мне это не говорит, - и решительно набрал воздуха в грудь. - И чтоб перила на мосту мне переделал! Иначе не рассчитаю! У меня народ через день съезжаться начнет, а они для тех, кто ползком поползет!

- Ну, это как мы принимать станем.

- Чего?!

- Переделаю! Обещанье даю! Вот вам Божий крест.

- То-то же, - выдохнул староста.

Мужичок воодушевленно засуетился:

- Только... господин наш, мне б сейчас хоть с десять леев(3)? А?

- А ну, пошел вон на мост! - выпучив глаза, тут же просителя и "благословили". Да так, что тот, брякнув коробом с инструментами, сиганул от крыльца лавки прямо вдоль улицы. Однако старосту, настрадавшегося за последние две седмицы на годину вперед, уже прорвало. - Это что за народ то у нас такой?! - шумно выдул он своим длинным носом. - Ведь опозоримся перед всей округой! Огребем коровяка по самые... о-ох! Ведь, куда ни глянь - кругом носами надо в дело тыкать! Будто ко мне одному приедут своими по сторонам водить?! Да что за народ то у нас такой?! - и обвел собравшихся у лавки гневно-страдальческим взглядом.

Вслух ему отозвалась лишь ушастая собачонка, прикормленная по доброте здешней лавочницей: она сначала согласно тявкнула, потом зевнула и на всякий случай, подняла пыль своим куцым хвостом. Остальные трое слушателей тоже, конечно, прониклись (кроме Стэнки, коя на деревенскую суету смотрела с позиции "окраинного окна"), но вслух выражать состраданья не стали. Староста же, выпустив пыл, сплюнул и развернулся в сторону дороги "тыкать носами" дальше.

- На берег до церкви пошел, - с ладонью на лбу прищурился ему вслед Горан.

- А что у нас там? - живо вскинулась востроглазая бабка Ружана. - Еще вчера добелили видные три стороны. Сегодня девки грядки цветами засадили, - и обратила зрение на застывшую в раздумьях у крыльца Стэнку. - А ты там была, девонька?