Рената Еремеева - Когда Хранитель слеп (СИ)

– Сынок, но ведь это Храм Душ… Он не подвластен был Хартсу, он медленно старел и разрушался вместе со священной страной…

У победителя Жрицы Тьмы тоже были вопросы, которые он обратил к Нафару – алькору высшего звена, знавшего Хартса в те далекие времена, когда тот был верховным жрецом Ксенона.

– Элерана всегда говорила мне, что не может использовать свою силу в полную мощь. Но почему в последний, самый отчаянный момент она не приложила всех усилий, чтобы победить меня? Почему она поддалась мне? И даже не попыталась противостоять Ласке?

– Она не поддалась, просто ее силы, длительное время не находя себе применения, частично утратились. К тому же ослаблению Хартс способствовал ее образ жизни: подверженность плотским утехам, наслаждение жестокостью... Антидуховность во все времена вела к деградации. Представляю, как сильно она была напугана, когда вдруг осознала, что уже не в силах одержать верх не только над Лаской, но даже над тобой... Эти девятьсот лет сыграли с ней злую шутку. Он всегда был самонадеян, этот Элеран. Творил, что хотел, лишь бы сил хватило. Зачем Элеран затеял смертоносную игру – бросил вызов самой Северине? На что он рассчитывал?..

– Странная эта ваша Северина, – вмешалась вдруг Майя. – Ушла в спячку, бросила нас всех… Как она могла? Разве Верховные духи так поступают? Нежели она не догадывалась, какие бедствия творятся с нами!

– Вряд ли она не ведала, что происходит с электами на земле… – покачал головою Нафар. – Уверен, она сознательно допустила эти события. Скорее всего, это она внушила Элерану мысль, будто бы ушла в спячку. Зачем? А чтобы развязать ему руки и посмотреть в какую бездну могут пасть электы, уверенные, что «сверху» за ними контроля нет и отвечать за свои грехи не придется. Она никому не мешала творить зло и просто выжидала, когда появится свет, способный изгнать тьму. Таким образом, Северина проводила чистку среди электов. Она знала, что слабые духом – погибнут, а достойные выживут… «Сильнейшие прорвутся, все перенесут и станут еще сильнее. Отбор бывает жесток. Таков главный закон жизни», – так говорила мне жрица Ласка, мудрейшая из живущих на земле, – произнося эти слова Нафар с гордостью взглянул на сына и дочь.

На лице Моран отразились отчаянье и злость.

– Моя мать погибла, пытаясь спасти тебя! Значит, она не была достойной?! Так тебя понимать?! Многие благородные и доблестные алькоры так же погибли, защищая женщин и детей. Они были вынуждены остаться за стеной, чтобы задержать морраков и дать возможность спастись другим, пока стена не сомкнулась. А ты знаешь, что все крылатые расы алькоров не бросили поверженный Гринтайл, считая бегство – позором для себя? Сколько дримеров, лифамов и ксалемов погибли, сражаясь с тьмой! По-твоему, они не заслужили жизни?!

– Прости, – на лице Нафара отразилась растерянность. – Нет, конечно, погибли и достойные электы. Судьба бесстрастна и порой беспощадна к любому из нас. Некоторые стали жертвами обстоятельств, а кому-то было уготовано спасти мир. Так бывает, к сожалению, таков круговорот жизни.

– Да не нужна мне подобная мудрость! Где она – вселенская справедливость, если приходится приносить такие жертвы?! – Моран встала из-за стола и, с грохотом задвинув стул, вышла из дома.

8

Таэр не сразу же побежал за дочерью. Он досидел до конца ужина и вышел из-за стола со всеми.

Нафар нашел Моран в лесу – по запаху. Она ожесточенно бросала камни в пруд, наблюдая, как высоко взметаются брызги над поверхностью воды. Услышав его, она не обернулась, словно не заметила его появления.

– Не злись на меня, пожалуйста. Не я придумал эту истину. Я лишь озвучил ее. Это все, что мне оставалось. Пути высшей силы неисповедимы, и не в наших возможностях что-либо изменить.

– Я с четырнадцати лет жила в чужом краю. Девятьсот лет я ощущала на себе косые взгляды низших электов. Передо мной они замирали от страха, а сами исподтишка пытались навредить мне. Они даже замыслили убить меня, напав впятером на гладиаторским боях. Девятьсот лет ненависти и отчуждения… Девятьсот лет мечтаний о доме... И теперь какие-то гнусные калу и всякие ничтожества будут жить долго и счастливо, а моей мамы больше нет! Разве ради них я жизнью рисковала?! – и Моран впервые за всю свою жизнь неудержимо разрыдалась…

– Моран, доченька, я очень сожалею о смерти нашей мамы, и я, наверное, виноват в том, что ее нет теперь с нами. Когда дримеры-гонцы сообщали всем о войне, я должен был передать через них, что я не вернусь, и чтобы вы уходили без меня. И, наверное, я меньше всех заслуживаю жить после всего происшедшего… Я ведь абсолютно ничего не сделал ради спасения Гринтайла. Ты имеешь полное право меня презирать. Я и сам понесу бремя своей вины в вечность, я заслужил это наказание. Прости меня.