Дженнифер Робертсон - Разрушитель меча

— Джихади не танцоры мечей.

— Откуда ты знаешь? Ты даже не поняла, что это за слово, пока я не объяснил.

— Потому что… просто знаю.

— Знаешь ты недостаточно, — я шлепнул жеребца между ушей. — И не мечтай, покусанный блохами… Нет, баска, серьезно. Я жду ответа.

Она пожала плечами.

— Ты это просто ты. У тебя есть свои плюсы, которые скрываются за кучей минусов. Но джихади? Нет. Джихади ОСОБЫЕ, Тигр, — она посмотрела как я снова врезал жеребцу, когда он попытался подобраться к кобыле. — У джихади нет проблем с лошадьми.

— А ты откуда знаешь? Самого Искандара лошадь ударила по голове, помнишь?

— И ты кажется говорил, что он умер через десять дней или что-то около этого, — Дел заинтересованно взглянула на меня. — А сколько дней прошло после того, как тебя ударили?

— Видишь? Вот и доказательство. Мне тоже досталось от лошади по голове…

— Ну нет, — возразила Дел. — Это было бы доказательством если бы ты умер от удара.

Я нахмурился.

— Так что же это за джихади если он умрет до того, как успеет что-то сделать?

— Ну если ты так хочешь превратить песок в стекло, а не в траву… — Дел задумалась и простодушно поинтересовалась. — А действительно, сколько дней прошло?

Я заставил жеребца перешагнуть границу.

— Ладно, брось. Поехали.

— Четыре? — Дел на кобыле пристроилась сзади. — Значит остается еще шесть.

— А ты, конечно, собираешься считать!

— Мне бы хотелось быть готовой, — невозмутимо пояснила она.

Аиды, что за женщина.

Иногда она бывает невыносима.

— У меня от него вся кожа болит, — сказала Дел.

Прошло несколько секунд прежде чем я проснулся.

— Что?

Мы ехали почти рядом. Дел взглянула на меня.

— Ты спишь?

— Нет.

— Значит спал.

— Нет. Я задумался.

— А-а, — глубокомысленно кивнула Дел. — Твоя глубокая задумчивость сильно напоминает сон обычных людей. Ну прости меня.

Мы по-прежнему были на лошадях, по-прежнему ехали на Юг из Кууми. Солнце уже начало спускаться к горизонту. Около часа назад мы перекусили и и я смыл свою порцию еды в желудок несколькими глотками вина. Монотонный шаг уставшего жеребца в сочетании с едой, вином и теплом дня — не говоря уже о скуке — одолели меня.

Значит я действительно уснул, хотя и ненадолго; что-то вроде секундной дремоты, когда моргая, не сразу открываешь глаза. Если приходится проводить много времени не слезая с лошади, привыкаешь спать где угодно — и когда угодно — как только появляется такая возможность.

Но Дел этого не объяснить.

Я нахмурился.

— Так от чего у тебя кожа болит?

— От Юга. От Солнца. От Пенджи, — Дел пожала плечами, заодно проверяя вес яватмы за спиной. — Я помню нашу прошлую поездку. Тогда солнце было просто ужасным и я заболела, — Дел провела ладонью по рукаву бурнуса. — Я все очень хорошо помню.

И я ничего не забыл. Дел была на грани жизни и смерти. Я вообще-то тоже, но моей медной шкуре проще было вынести жестокость Южного солнца. Оно, конечно, пыталось меня сжечь, но я выжил. А вот Дел почти умерла.

— Ну, в этот раз такого не случится, — успокаивающе пообещал я.

Она выгнула одну бровь.

— Ты так уверен? Ты уверен, что мы снова не налетим на Ханджи? И что они не бросят нас снова в пустыне, без лошадей и воды?

Все мое спокойствие испарилось, но я привел последний аргумент:

— Теперь, если они захватят нас, мы точно попадем в котел.

— А-а, я и забыла, — Дел, прищурившись, оглядела пески. — Ничего не изменилось.

— Жарко. Сухо. Вокруг один песок, — я кивнул. — Ничего и не могло измениться.

— Изменились мы, — она покосилась на меня. — Теперь у нас обоих чуть больше опыта.

Я понял, о чем она.

— И мы постарели? — я показал ей зубы в неискренней ухмылке. — Поверь, баска, теперь, когда мы снова вернулись в тепло, я чувствую себя ГОРАЗДО моложе.

По выражению лица Дел я понял, что она мне не поверила. В душе я, конечно, помолодел, хотя на внешности это могло и не отразиться. Вот только себя со стороны я не видел, а верить ли Дел, я не знал: она могла говорить искренне, а могла и насмехаться.

— Тридцать шесть это еще не старость, — мрачно пробурчал я.

Улыбка Дел была слишком жизнерадостной, а потому подозрительной.

— А вдруг тебе уже тридцать семь?

— Может тебе этот возраст и кажется старостью — ты совсем недавно вышла из младенчества — но для меня…

— Для танцора меча это уже годы, — добродушно поддразнила Дел. — Люди, проводящие свои жизни в круге, редко доживают до такого возраста, — Дел уже не шутила, глаза у нее были совершенно серьезные. — Пора бы задуматься, не стать ли тебе ан-кайдином… — она замолчала и нахмурилась.