Сергей Чехин - Белый орк

Вверх взметнулись всего две руки.

— Кто за милосердие?

Шайн ожидал увидеть лес рук, но за него вступилось всего пять стариков. Остальные предпочли сохранить нейтралитет. Или процесс показался слишком предвзятым, или не пожелали выгораживать перед "духами" человека-пленника. Впрочем, и такой результат дипломата более чем устраивал.

Некоторое время собравшиеся сидели тихо, ожидая какого-то знака. Подуй в этот момент сильный ветер или грянь гром — и судьба раба сложилась бы иначе. Но духи проявили свою благосклонность.

— Можешь идти, — обратился Горран к сестре. — А нам надо кое-что обсудить.

Альберт вышел из шатра вслед за хозяйкой и сладко потянулся. Он еще до конца не осознавал, что ему довелось пережить.

— Спасибо, — широко улыбнувшись, сказал Шайн спасительнице.

Тарша на улыбку не ответила. Резко и очень больно ударила раба в живот — прямо в солнечное сплетение. В глазах потемнело — охотница явно не сдерживалась и врезала от души.

— Еще раз ты сделаешь что-то подобное — и я скормлю тебя Стреле. И прикажу жрать медленно, начиная с ног. Ты все понял, бледная собака?

— Да, — прохрипел Альберт.

— А теперь иди и вычеши волчицу. Как следует.

Получив костяной гребень, раб вернулся к клетке и подозвал зверя. Стрела как и прежде радостно подбежала и завалилась на бок, взбивая пыль хвостом. Хоть Шайн и чесал ее два дня назад, перечить рассерженной хозяйке не посмел — чего доброго еще раз в дыхалку даст. Но клетка стояла рядом с котлом, куда ветерок постоянно относил рыжие космы. Так что пленника вскоре выдворили на за крайний шатер, приставив для охраны молодого орка с копьем.

Спустя полчаса сиденья на одном месте парень заскучал и принялся расспрашивать Альберта о всякой ерунде.

— Слушай, раб, а правда, что люди живут в больших каменных коробках?

— Кто в каменных, кто в деревянных, — ответил Шайн и сплюнул попавший на язык волчий волос.

— А правда, что человеческих детенышей с самого детства заставляют ходить к шаманам и учиться магии?

Альберт усмехнулся.

— Если под магией ты подразумеваешь чтение и письмо — то да.

— Красиво ты говоришь. Как шаман. Но зачем уметь красиво говорить, если надо хорошо драться копьем и топором?

— Иногда слово сильнее оружия. Уж поверь мне.

— А я и верю. Когда-то Грум набормотал бурю — во страху все натерпелись. Так что слова это сила, да. А ты умеешь бормотать бурю?

Шайн не ответил. Стрела неожиданно вскочила и зарычала, наклонив морду и широко расставив лапы. Вдалеке объятые пылью двигались три всадника — один из наездников держал копье с каким-то флагом. Приблизившись к лагерю, гости принялись выкрикивать ругательства. Альберт разглядел на лицах кочевников красную краску — племя Багряного Топора. Стало понятно, что вызвало негодование у гостей. Закончив словесную тираду, один из орков метнул копье, приземлившееся в паре шагов от дипломата. Флаг был серого цвета, выпачканный подозрительными бурыми пятнами.

— Что это? — спросил дипломат у болтливого варвара.

— Это война. Слова теперь не помогут.

Едва новость достигла ушей вождя (а достигла она их очень быстро), лагерь превратился в потревоженный улей. Женщины, дети и даже дряхлые старцы расчехляли оружие и замешивали белую краску, что уж говорить о воинах. Один шаман выглядел нерушимой скалой в центре водоворота — сидел себе на мешке и раскуривал трубку.

От раба никто ничего не требовал, так что Альберт решил потратить свободное время с пользой.

— Багряные топоры — кто они?

— Радетели за орочью независимость, — спокойно ответил Грум. — Свирепая и охочая до людской крови община. Презирает всех, кто не живет постоянными битвами и грабежами. Пытаются склонить на свою сторону остальные кланы. Мечтают о воскрешении Великой Орды, поклоняются самой Смерти.

Шайн вздрогнул. Хоть он и не застал Первую войну, память о ней навеки отпечаталась в душе каждого человека Империи.

— И много их?

— Три сотни и еще сорок. Почти все — воины. Дожившие до седины в их понимании трусы и поганые собаки.

— Почему Горран согласился воевать? Ведь силы не равны.

Грум расхохотался, выдохнув крепкий сизый дым.

— Мы — не люди, если ты еще не заметил. У нас не принято откупаться от вызова и заключать всякие договора. Если Топоры объявили войну — она будет без всяких сомнений. Нам остается лишь защищаться и уповать на милость духов.

Шайн стиснул кулаки, собрался с духом и выпалил: