Сергей Чехин - Белый орк

На рассвете охотница выглядела чрезмерно помятой и уставшей. Видимо, истязание плоти помогало умерить боль душевную.

Ближе к полудню всадники заметили вдалеке столб дыма. Сизая струйка курилась из острой вершины обтянутого шкурами шалаша. Рядом с ним находился небольшой, шагов десять на сорок, огородик — на подзаросших бурьяном грядках торчали длинные зеленые хвосты моркови.

На зов из шалаша вышел, а точнее выполз, опираясь обеими руками на палки, древний орк. Из одежды на нем висели лишь латаные-перелатаные портки, зато седая борода была такой длинной, что хозяин обмотал ее вокруг талии как пояс.

Подслеповато щурясь, старик оглядел пришельцев и строго заявил:

— Уходите, брать тут нечего!

— Не бойтесь, мы не разбойники, — спокойно ответила орчиха. — Я — Тарша Каменное Сердце, а это мои друзья: Исмаил и Альберт.

— Исмаил…, - старик хмыкнул. — Слыхал я об одном Исмаиле. Отец, да упокоится его тень среди духов, рассказывал, что этот рыцарь убил самого Зарзула. Эх, жаль я тогда совсем молод был, а то б всыпал ему…

— Извините, — перебил Шайн. Слушать стариковы рассказы — уйму времени потерять. — Не проходило ли мимо вашего дома племя с белыми узорами на лицах.

— Было дело! Дней так…, - хозяин отбросил одну клюку и принялся загибать пальцы, — пять назад. Спешили куда-то, даже не остановились.

— А в какую сторону они направились?

— Не скажу.

Брови Альберта поползли вверх.

— То есть как?

— А вот так. Поможете мне с одним делом — укажу дорогу. А нет — так ищите сами.

— Я могу сломать ему руки. Медленно, — лязгнул Исмаил. Поймав звериный взгляд Тарши, рыцарь пожал наплечниками и отвернулся. Не хотите как хотите.

— Уважаемый, мы очень спешим.

— Раньше начнете — раньше закончите.

— И что же те… вам надо? — трясясь от злобы, прошипел дипломат. — Огород прополоть? Морковку полить?

— Полить я и сам могу. Утром и вечером, — как-то странно молвил отшельник. — А вот ночью ее кто-то крадет. Поймаете вора — получите ответ.

Альберт всплеснул руками. Терять целые сутки из-за какого-то полоумного деда. А если этой ночью никто не позарится на огород? До эльфийской Пасхи караулить? Уж пусть рыцарь с ним поговорит…

Но не успел Шайн дать доспеху добро, в разговор вмешалась Тарша:

— Хорошо. Будет по вашему.

Спутники отпустили буйволов пастись и разложили вещи рядом с огородом, иначе рогатые бугаи вмиг пожуют всю ботву. Старик скрылся в шалаше и носу оттуда больше не казал. Видимо, посчитал, что его обязанности хозяина на этом закончены. Ни еды, ни воды гостям не предложили, а своих припасов не было.

— Эй, старый! — позвал Исмаил. — У тебя еда-то есть? Или дрова хотя бы…

— Ваши когда мимо шли — все вокруг загадили. Я собрал и за шалашом сложил, должно подсохнуть уже. На растопку самое оно. А из еды только лук. Морковь не поспела, понимаете ли.

— Старый, а если денег дам?

— А сколько дашь?

— Да хоть золотой.

— Ну… за золотой соберу вам харчей из старых запасов.

— Откуда у тебя деньги? — удивился Альберт.

Исмаил выпрямился, покачался из стороны в сторону, странно позвякивая. Затем резко наклонился, подняв забрало, будто в приступе рвоты. На землю упало несколько блестящих монет. Рыцарь взял одну, а остальные закинул в глотку.

— Гоблинские торги. Не пропадать же добру.

При упоминании проклятого игорного дома Тарша погрустнела и опустила плечи. Шайн сидел рядом и страшно хотел утешить подругу, но подавил в себе это желание. Прием в духе "приобнять и погладить по головке" работает только с кисейными имперскими барышнями, страдающими по всякой ерунде. У орчихи такая жалость вызовет лишь отторжение, а то и гнев. Пусть лучше все идет своим чередом. Со временем забудется.

Старик за неимением зубов потыкал монету ножиком. Убедился в подлинности и скрылся за пологом, удовлетворенно хихикая. Вернулся уже с котелком, мешком гречневой крупы и бутылью воды. Нашлись и нормальные дрова, правда, немного — вскипятить кашу жара не хватило.

— Эх вы, — лязгнул рыцарь, сняв шлем и засыпав в панцирь гость горячих угольев. — Сейчас я встану, а ты поддуешь.

Исмаил поднялся и повернулся к Альберту тусклой ржавой задницей.

— Видишь там щелочки небольшие? Дуй.

— Ты издеваешься?

— Нет. Как я по-твоему должен угли раздувать? У меня внутри полно старого пережога, дай немного ветра и разгорится.

Тарша скривилась, но ничего не сказала.

— Это омерзительно.

— Ой, какие мы нежные. Один раз моего командира за жопу укусил скорпион. И знаешь, не до нежностей было, пришлось высасывать. Кстати, оцени, какой я уникальный. У всех ветры наружу, а мне надо внутрь!