Елена Хаецкая: Изгнанник

— Хорошо, ты меня вынудил сказать это! Да, у меня есть хвостик! — Енифар топнула ногой. — Довольно об этом. Я достаточно знатна, чтобы не нуждаться ни в каких доказательствах. Когда я захочу, чтобы ты умер за меня, я так и скажу.

— Вот и Бээву так говорила, — кивнул тролль, поглядывая одним глазом на Енифар, а другим — на границу. — Она была очень гордая, эта Бээву, и очень сильная, но Хонно любил ее без памяти. Угодив в трясину, он счел, что единственный способ проявить свои чувства к ней, — это утонуть в болоте с бусиной, прижатой к груди. И вдруг появились руки.

— Руки? — переспросила Енифар.

— Да, одни только руки, без туловища, без ног и головы… Руки эти принадлежали невидимым слугам, которые некогда были рабами королевы фэйри… как ее звали? Скельдвеа? Ну вот, это были ее рабы, и они пришли на помощь Хонно, когда он меньше всего ожидал спасения.

— Но разве после того, как Скельдвеа была заточена в ореховую скорлупу, все ее рабы не получили свободу? — удивилась Енифар.

— А я разве говорил о том, что они получили свободу? — в свою очередь удивился тролль. — Не припомню такого!

— Ты же сам говорил, что тролль перехитрил королеву фэйри! — напомнила Енифар. — Коль скоро он это сделал, то и всех рабов-троллей отпустил на свободу.

— Может быть, троллей и отпустил, — вынужден был согласиться рассказчик, — но там были, конечно же, не только тролли. Вот все они, и еще те из троллей, кто уже отвык от любой другой жизни, — эти остались в услужении и сохранили свою невидимость.

— Тогда понятно, — вздохнула Енифар.

— Невидимые руки протянулись к Хонно и помогли ему выбраться из болота, а потом собрали и принесли все бусины. И они же сняли башмаки с веток.

И вот Хонно шествует по лесной дороге, а за ним по воздуху плывут красные башмаки, и бусины, попеременно красные и синие, и все они покачиваются, словно бы кивают. Хонно выступает так важно и горделиво, что любая троллиха залюбуется!

— Но ведь Хонно понятия не имел о том, где ему искать Бээву, — напомнила Енифар. — Как же он ее нашел?

— Это-то и было самое интересное, — объяснил тролль. — Ведь третья вещь, которую потеряла Бээву, была она сама. Но когда она увидела, как хорош Хонно, как он влюблен, как ловко он собрал все ее утраченные сокровища, — тут-то она сразу и нашлась. Она бросилась к нему навстречу и обхватила его шею, она поцеловала его шестнадцать раз: в лоб, в правый глаз, в левый глаз, в правое ухо, в левое ухо, в правую бровь, в левую бровь, в правую ноздрю, в левую ноздрю, в верхнюю губу, в нижнюю губу…

— Я поняла, — поморщилась Енифар. — Они стали целоваться.

— И кусаться, — добавил тролль.

Она затрясла головой:

— Ничего не хочу про это слышать!

— Ты права, — смиренно согласился он, и она сразу же перестала трясти головой (по правде сказать, ей и самой это не нравилось — перед глазами все прыгало и скакало, так что начало тошнить). — Об этом я ничего говорить не буду… Мне пора.

Он шагнул в сторону границы, но Енифар удержала его:

— Погоди-ка еще немного… Говоришь, руки невидимых слуг спасли Хонно?

— Да, и доставили ему невесту, — подтвердил он.

— Но ведь эти невидимые слуги принадлежали Бырохху! Как же они могли найти Хонно? Они совершенно из другой сказки.

— Бырохху? — удивился тролль. — Кто говорит о каком-то Быроххе? Королеву фэйри перехитрил самый хитрый из троллей — Нуххар. Тот, который подчинил себе Зверя Лесного, Зверя Степного и Зверя Домашнего. Разве кому-нибудь другому под силу было обмануть Скельдвеа?

— А ты раньше говорил, что это был Бырохх, — упрямо повторила Енифар.

Тролль засмеялся, поцеловал Енифар в макушку, повернулся и нырнул в туман, обволакивающий границу.

— Дурак, — сказала Енифар, с досадой глядя в туман. — Это был Бырохх вовсе, а не Нуххар. Все сказки перепутал!

И тут ее настигли всадники.

Впереди ехал тот солдат, с которым Енифар разговаривала под деревом.

Увидев девочку, он спешился и подбежал к ней.

— Ты цела? — спросил он, задыхаясь, и Енифар увидела, что он очень взволнован.

— Да, — ответила она и украдкой посмотрела на свои пальцы, как будто опасалась, что тролль, убегая, прихватил на память, например, мизинчик.

Солдат обнял ее и прижал к себе.

— Когда мы увидели, что он сбежал и украл тебя… — он не закончил.

Енифар вздыхала, чувствуя щекой металлические пластинки на его кожаном доспехе.

Солдат спросил:

— Ты все еще не хочешь возвращаться домой?

Она не ответила.