Дарья Кузнецова - История первого дракона

— Стерх! — больше ничего не придумав, окликнула его я. А в следующее мгновение почувствовала, как стала всеобщим центром внимания.

— Вася! — облегчённый выдох Сержа, смешавшийся с радостным возгласом Рема "эони!" и скулящим воем незнакомой женщины. Михаэль, не двинувшийся с места, лишь улыбнулся мне и подмигнул. Стерх, дёрнувшись и выронив кинжал, стремительно развернулся. В какое-то мгновение преодолев разделявшее нас расстояние, воин так прижал меня к себе, что, кажется, хрустнули рёбра. Но я даже не пикнула, лишь крепко обняла в ответ, проглотив все укоры и возмущения, возникшие у меня при виде чудовищной картины; слишком многое я успела увидеть в то короткое мгновение, когда он уже обернулся, но ещё не осознал, что перед ним — я. Не прочитать по лицу, а почувствовать. Боль, от которой перехватывало горло, а сердце стучало с перебоями; отчаянье человека, у которого отняли всё, ради чего стоило жить, и страх, что уже поздно пытаться что-то изменить. И всё это в такой чёрной, тягуче-плотной концентрации, что мысли о сострадании или человечности попросту не хватило бы места. Вообще ничему больше не было место.

— Как же ты меня напугала, — прошептал он, опомнившись и слегка отстранившись. Глянул вниз, заметил кровавые пятна на рубахе. Видимо, настолько начал соображать, что понял, как только что выглядел со стороны, и что я должна была подумать при виде представшего зрелища. Едва уловимо побледнел, не решаясь поднять на меня глаза. — Прости… я…

— Я всё понимаю, — я качнула головой. Недоверчивый, растерянный взгляд — "правда не злишься?". — Но ты меня тоже испугал.

Он глубоко вздохнул, обнял меня уже очень аккуратно, прижавшись подбородком к моей макушке.

— Я, наверное, сойду с ума, если ты ещё куда-нибудь исчезнешь, — пробормотал он.

— Стерх, я тоже рад, что Вася вернулась, но, может, скажешь, что делать с этой дрянью? — прервал нас весёлый голос Михаэля. — Предлагаю прирезать.

— Что вы такие кровожадные? — недовольно проговорил Серж совсем рядом. — Это же девушка!

— Нет. Ты ошибся, вышедший из камня, — вдруг подал голос сфинкс, которого все до этого момента почему-то не замечали. Я подозреваю, это всё-таки какая-то магия, потому что не заметить такую тушу весьма непросто. Все резко оживились при звуках посторонних голосов, заозирались. А при виде сфинкса на лицах появились одинаково ошарашенные выражения. Ах, ну да, это ж я уже присмотрелась более-менее. — К людскому роду мало отношенья имеет существо, что видим мы.

— А ты ещё кто такой? — ошарашенно уточнил Рем.

— Ты не поверишь, — хмыкнул отошедший от своих рисунков Зойр. — Это сфинкс. Живой, так сказать, и во плоти. Откуда только взялся!

— Вообще, это именно он вытащил меня из той дыры, куда загнала… видимо, вот та моя соперница.

— То есть — соперница? — растерянно уточнил Стерх.

— Кхм… Стерх, ты, конечно, умный. Но иногда — такой дурак, — вздохнула я. — Она же тебе объяснила, что попыталась избавиться от меня из-за того, что давно и безнадёжно в тебя влюблена, а ты не отвечал ей взаимностью. Из-за меня.

Сероглазый посмотрел на меня, как на сумасшедшую. Нахмурился. Перевёл взгляд на сжавшуюся незнакомку. Снова посмотрел на меня, но уже совершенно круглыми от удивления глазами. Я не удержалась и фыркнула от смеха.

В общем, все охи, ахи, вздохи и рассказы заняли у нас чуть больше часа. Выяснилось много интересного. Например, оказалось, что бушевавшая в момент нашего появления гроза была делом рук Стерха, что не без ехидства сообщил Рем. Стерх в ответ нехотя сознался, что у него так и не получилось отказаться от своих сил. Не потому, что жалко было — он бы с радостью, просто не знал, как. Вернее, поначалу думал, что получилось, но потом выяснилось, что ничего не получилось, силы начали возвращаться, да ещё с прибавкой. Конспиратор хренов.

О чём я ему, собственно, не преминула сообщить. После чего минут десять было потрачено на скандал с последующим примирением. Быстро управились исключительно благодаря Сержу с Михаэлем и их хихиканью на тему "милые бранятся". Сложнее было не начать скандалить уже с ними.

Сфинкс объяснил, что вернуться к себе домой он пока не может: слишком устал для пространственных перемещений, выбираясь вместе со мной из умирающего отражения. Утешив, впрочем, заявлением, что оттуда вообще было сложно вылезти, а дополнительная нагрузка в виде меня практически не ощущалась. Но это не страшно, и вообще будет очень правильно, если он к нам присоединится в этом путешествии. Правильно с точки зрения мировой справедливости и всеобщего равновесия.