Кира Тигрис - Ледяной фонтан

– Какое странное, счастливое совпадение! Быть может, это знак судьбы? – думал про себя Санька и резко вскочил на ноги, – извиняйте, но мне надо идти. Или сейчас илиникогда!

– Куда ты? – громко спросил Арсений, – нам сейчас поднесут топлива!

Сашка тяжело вздохнул и рухнул на стул, благо, под маской не было видно, как перекосилось его лицо. Он не мог уйти, не отработав за костюм.

– Арсик! Хочу игру в мячики! – капризничала Аня, протягивая ему свой дорогущий планшет, – включи, а?

– Не называй меня так на людях, зай! – пробормотал Арсений, и, не глядя, положил телефон перед Санькой, – сделай ей шары! Мне нужно еще пару минут!

Тот взял в руки блестящий мобильный, казалось, ничего дороже он никогда не держал. И тут ему в голову пришла одна блестящая мысль!

Он взглянул на часы: без пятнадцати минут двенадцать. Последний шанс взглянуть в ее голубые глаза в этом году.

Ровно через пару минут на телефон Дэна пришла смска с неизвестного красивого номера «Собираемся в холле в 23:40, решаем, кто играет за область».

– Класс! Я в сборной! – подумал он, вскакивая с места и, чмокнув недоумевающую Ольгу в щеку, быстро вылетел за дверь со словами, – я скоро вернусь, дорогая! Не скучай!

Он пулей спустился по крутой лестнице с балкона и, расталкивая толпу на своем пути, понесся через весь зал к выходу в холл. Там, как ни странно было тихо и пустынно, иего тяжелые шаги повторяло гулкое эхо. Из десятков фонарей горели всего лишь несколько. Однако, даже в тусклом свете Дэн не упустил возможности полюбоваться на себя в старое бронзовое зеркало. Он сорвал маску, небрежно бросив ее цветной стороной вниз.

– Однозначно, успех! – громко поздравил он свое отражение, позируя перед зеркалом, гулкое эхо ответило ему – эх… эх… эх…

Осмотревшись по сторонам, Дэн решил хорошенько исследовать все входы и выходы в холл. Не могли же они уйти без своей восходящей футбольной «звезды»?

Ольга сразу же бросилась вслед за Дэном, недоумевая, куда же он решил сбежать? До Нового года оставались считанные минуты. Но на каблуках она сильно отстала и вскоре совсем потеряла его из виду. Оставшись одна в центре веселящейся толпы, в смятении и отчаянии, она судорожно искала знакомые лица и, наконец, увидев кого-то на соседнем балконе, быстро отправилась туда.

Дима в строгом черном костюме, без маски, внимательно смотрел на все происходящее внизу. И то, как с ума сходила взбешенная Леонисса, и то, как взволнованный Денис выбежал в холл, и даже то, как вслед за ним бросился Сашка. Перед Димой на столике аккуратно стоял поднос с тремя бокалами дорогого красного вина, рядом с ними лежали старинные золотые часы. Рядом висело огромное зеркало: стены клуба были украшены многочисленными старинными зеркалами различной формы и размера, согласно названию «Старое зеркало».

– Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, – мягким шепотом печально произнесла Ольга бессмертные строки, неслышно подходя к нему сзади, – а тем, кто прочь бежит, кидается на шею…

– Какими разными путями идут желанья наши и судьба! – быстро развернулся Дима, ответив ей строками Шекспира и приветливым небесно-синим взглядом.

– Не хорошо читать чужие письма, – покачала она головой с пышными шоколадными волосами, красивое бархатное платье мягко переливалось каждой складочкой, рисуя контур безупречной фигуры, девушка сделала пару уверенных шагов вперед, – еще хуже писать их за других!

– Я писал его мысли своей рукой, – улыбнулся Дима, тряхнув белобрысой головой, – он любит, и я верю в его любовь.

– Как может верить в других тот, кто даже сам в себя не верит? – возмутилась она, долго внимательно вглядываясь его наивное детское лицо, и, наконец, глубоко вздохнув, сказала, как можно ласковей, – чем сильнее чувство, тем боле нем язык?

Наступила самая длинная неловкая пауза, Ольга, не выдержав тоски голубых глаз, подошла к столику и элегантно взяла один из бокалов.

– Брось! Это как же сильно ты любишь, что пишешь о любви Шекспиром? И от чего же сам не скажешь? – хитро улыбнулась она, поднося бокал с ароматным вином к алым губам.

– Я не люблю! – вдруг вскрикнул Дима, рука девушки дрогнула, на мягкий узорный ковер упало несколько алых капель, словно крови, – я бы отдал все, что бы хоть раз сказать «люблю» и не солгать! Увы, кто служит у любви, тот сам любить не может!

– Так, ты не любил? – Ольга непроизвольно сделала шаг назад.

– Ни разу! – его небесно-синие глаза наполнились слезами, и стали похожи на два океана боли. Она не могла в них больше смотреть и быстро перевела свой взгляд в сторону, на зеркало.