Александра Плен: Подарок

Я с трудом разлепила глаза… Надо мной склонились две мальчишеские физиономии. В глазенках страх и паника. Справа сидел грузный немолодой мужчина с отведенной для повторного удара рукой. «Не надо бить, больно», хрипло прошептала я… Одна часть мозга отстранено фиксировала происходящее — рядом со мной трое человек, два полураздетых мальчика где-то семи и десяти лет, в мокрых штанишках, с волос капает вода (купались?). Мордашки похожи как две капли воды (братья?). Мужчина. Пожилой, с неподдельным беспокойством, озабоченностью, и каким то диким облегчением на лице. Одет полностью, прилично. Отец мальчиков? Не похож… Что они такие перепуганные? Что-то произошло? Я лежу на земле, в мокрой тяжелой одежде, голова раскалывается, в глазах огненные вспышки, как при сильной мигрени. Тонула? Ударилась?

Другая часть меня отметила, что хоть и с трудом, через пару секунд, но я понимаю их язык, правда еще не определилась какой, но точно не русский… И тело может и не мое, но человеческое — две руки, две ноги, голова… Мужчина был одет странно, не современно, какой-то камзол на завязках, высокий воротник, широкие брюки.

Вдруг мои наблюдатели встрепенулись. К нам бежали люди. Женский голос с истерическим надрывом, издалека «Деточка моя, бедненькая, золотце мое, да как же это! Что они с тобой сделали!» «Она сама!» опять завопили мальчишки. «А вот этого больше говорить нельзя, никому и никогда, вы поняли?» тихо, с нажимом сказал мужчина. Мальчишки опустили головы «Поняли, помолвка». О чем это они? какая еще помолвка? Ладно, разберусь по обстоятельствам, главное — жива.

Через пару секунд возле меня на колени упала пожилая полная женщина, на морщинистом лице неподдельное горе, «Девочка моя, как же ты могла? Вчера говорила, но я не поверила? старая дура» всхлипывая рыдала она. Мать? Вряд ли, может бабушка? Мужчина поднялся «Ладно, прекратили вопли, нужно доставить льеру домой, пока тут весь замок не оказался. И лекаря срочно», в сторону «Эмма, хватит ныть, жива твоя деточка. И лучше не распространятся что здесь произошло». Меня подняли на руки и понесли. Я то отключалась, что опять приходила в себя, боль накатывала волнами, видимо ударилась таки сильно, висок пульсировал адски, тошнило. Похоже сотрясение… как минимум…

Очнулась я во второй раз уже в кровати. Рядом сидела виденная ранее женщина, Эмма, кажется. Гладила меня по волосам и тихонечко всхлипывала… Голова болела меньше? но все равно было паршиво.

«Сейчас, сейчас, милая, за доктором уже послали».

Ну вот, оказывается загробная жизнь существует! Прекрасно, только поделиться этой новостью не с кем…

Двери комнаты распахнулись. Вошла незнакомая женщина, вернее сказать — вплыла. На миг я даже ослепла. Дама была изумительно хороша… Одета в роскошное пышное платье, обвешанная драгоценностями, как адмирал орденами на параде. Таких абсолютных красавиц не бывает! Все модели, киноактрисы, королевы красоты, увиденные в журналах, высмотренные из интернета, по телевизору не шли ни в какое сравнение с этой женщиной. Мне, с моей довольно привлекательной внешностью, приходилось последние десять лет постоянно следить за собой, макияж, стрижки, салоны красоты, не скажу, что природа отдохнула на мне, нет. Симпатичное личико, стройная фигурка. С умело наложенным макияжем и правильно подобранной одеждой, даже можно было назвать хорошенькой. Но сравнивать себя и эту женщину было бы смехотворно. У меня аж голова на миг от зависти перестала болеть. Не думайте, мне нравятся исключительно мужчины, но я понимаю, вижу и ценю красоту во всех ее проявлениях — идеальное сочетание черт лица, причем, явно природное, великолепная фигура, горделивая осанка, грациозность и плавность движений, белокурые волосы уложены в сложную прическу. Все в ней говорило о породе. Великолепие одежды и обилие драгоценностей кажется только отвлекали взор от этого совершенства.

«Доченька, дорогая», — пропела эта королева. «Ах, ну вот и маман пожаловала», — вздохнула я. Странно было видеть женщину почти моего возраста, то есть слегка за тридцать, говорящую мне «доченька»). И тут же строже: «Эльвиола, как ты могла? Мне сказал Диомирис, что ты сама прыгнула в воду, мы же говорили с тобой, как важна для нас эта помолвка, ты пообещала не делать глупостей».

Я неразборчиво что-то пробормотала. Неужели моя предшественница была самоубийцей? Вот влипла… Ну хоть имя свое узнала и то хлеб — Эльвиола…

Увещевания продолжались «Ты хоть видела себя в зеркале? Ужас! Во что ты себя превратила! Смотреть страшно». У совершенства может быть стальной стервозный голос? «Сейчас придет доктор, к завтрашнему дню ты должна выглядеть достойно, что бы нам не было стыдно за тебя. От твоего отца я скрою этот маленький инцидент. Твои братья тоже будут молчать…»