Валентина Герман - Ведомые светом

С усилием она заставила себя найти глазами сцену и принялась с тщательным вниманием изучать узор на тяжелом и слегка потертом бархатном занавесе, коря себя за странное поведение и надеясь, что со стороны ее неожиданные и совершенно неуместные переживания не были столь очевидны. Раздавшийся рядом тихий голос подруги, впрочем, не добавил ей уверенности.

— Эй, Ди. Что это было?..

Диадра невинно моргнула.

— Что?..

Иллиандра настороженно оглядывала ее.

— Терлизан. Что это за нежные взоры, которыми вы только что обменялись?

— Нежные?.. — вздрогнула Диадра, лишь спустя мгновение досадливо сознавая, что это слово было лишь фигурой речи, наполненной изрядной долей сарказма. — Ох, брось, Илли. Тебе показалось.

— В самом деле?..

— Конечно, — Диадра явственно ощущала, как вспыхивают ее щеки. Не зная, что еще сказать, она уничижительно изогнула губы: — Илли, это ведь Терлизан.

Но Иллиандра, казалось, не была убеждена ее напускной пренебрежительностью.

— Вот именно, — произнесла она, внимательно изучая смятенное лицо подруги.

Диадра была благодарна Богам, когда в этот миг раздался последний звонок и свет в зале погас, приглушая одновременно краски и звуки.

— Поговорим позже, — прошептала Иллиандра, и Диадра кивнула в темноте.

— Разумеется.

Нежеланной беседы Диадре удалось избежать, главным образом, благодаря нескончаемым церемониям и ритуалам, занявшим Иллиандру на весь вечер. Встречи, прощания, представления, холодные взгляды, завистливо поджатые губы… Диадра могла лишь искренне сочувствовать подруге, теперь постоянно оказывавшейся в самом центре этой нескончаемой круговерти.

Домой она вернулась, когда время уже близилось к полуночи. Позволив горничной расшнуровать платье и вынуть заколки из прически, Диадра отослала ее, устало опустилась на пуф перед зеркалом и принялась сама медленно расчесывать струившиеся по плечам волосы.

Из зеркала на нее смотрели большие, задумчивые и тоскливые серые глаза.

Она думала об Иллиандре, которая сейчас наверняка укрывалась от усталости и всеобщего лицемерия в крепких объятиях Плоидиса; и о той жеманной блондинке, что теперь, без сомнений, дарила свои страстные поцелуи Терлизану. Одиночество терзало Диадру особенно жестоко, когда она была вынуждена сознавать, что не принадлежит ни этому обществу, ни кому-то, кто мог бы согреть и укрыть ее в своих надежных объятиях.

Она была одна, сломанная, потерянная и ненужная…

Удар и звон бьющегося стекла, раздавшиеся совсем рядом, заставили ее вскричать и взметнуться на ноги. Она сжала расческу, словно оружие, будто надеялась, что сможет совладать с чем бы то ни было, ворвавшимся в ее спальню.

Но это был не черный призрак, которого ожидала увидеть Диадра.

Терлизан, смертельно бледный, едва державшийся на ногах, покачнулся, судорожно удерживаясь за комод.

— Диадра… — прошептал он и тотчас рухнул на ковер без сознания.

Какое-то время Диадра просто ошарашенно смотрела на его недвижимое тело. Из ступора ее вывел стук в дверь: на шум прибежала горничная.

— Ваша Светлость… о, милостивые Боги!.. — в ужасе женщина так и застыла на пороге.

Диадра бросила на нее смятенный взгляд, потом пересекла комнату и опустилась возле Терлизана.

— Он жив, — заключила она, нащупав пульс на его шее. — Но у него сильный жар. Позовите лакеев, нужно поднять его на постель. Принесите салфеток, полотенце и бутылку рома. И пошлите в деревню за лекарем.

— Лекаря нет в деревне, Ваша Светлость, — суетливо откликнулась горничная. — Мы посылали за ним вчера, когда Лана вдруг…

Диадра оборвала ее встревоженным жестом.

— Тогда все остальное и побыстрее!

Горничная торопливо скрылась в дверях. Спустя несколько минут на пороге комнаты появились двое — садовник и парнишка, прислуживавший на кухне. Диадра мысленно поблагодарила горничную за правильный выбор. Среди немногочисленной прислуги едва ли нашелся бы еще кто-то, способный поднять на постель крепкого мускулистого мужчину.

За прошедшие минуты Диадра успела кое-как перевернуть Терлизана на спину и плеснуть ему в лицо воды в надежде, что тот очнется. Надежды ее не оправдались, и Диадра принялась стягивать с него рубашку, чтобы растереть тело спиртом — вернее, ромом за неимением оного. За этим занятием ее и застали лакеи, теперь смущенно перетаптывавшиеся на месте.

— Ваша Светлость?..

Диадра подняла голову. Под их неловкими взглядами она вдруг подумала о том, сколь двусмысленно выглядела вся картина: она в нижнем платье и спешно накинутом поверх шелковом халате стягивает рубашку с постороннего мужчины в своей спальне — и эта мысль на миг заставила ее щеки загореться. Но Диадра тотчас постаралась придать лицу невозмутимый вид.