Валентина Герман - Ведомые светом

Терлизан резко обернулся, сужая глаза, и повел рукой, освобождая ее от цепких щупалец заклятья.

— Что, черт возьми, ты делаешь?..

— Я всего лишь пыталась посмотреть на твое творение, — выдохнула девушка.

Терлизан холодно усмехнулся.

— На него нельзя даже смотреть, Диадра.

Он протянул ей руку, помогая подняться.

— Пойдем. Нам больше нечего делать здесь. К тому же, я полагаю, кому-то определенно требуется изрядный отдых.

Вечером Диадра лежала в своей мягкой постели и разглядывала теплые розовые полосы, отброшенные на потолок заходившим солнцем. Короткое, но насыщенное путешествие оставило ее в сильнейшем смятении чувств. Все те ужасы, что заставила ее наблюдать проклятая книга, вероятно, еще долго будут всплывать в ее памяти. Но между тем Диадра сознавала, что вовсе не они были главной причиной ее волнения.

А был ею Терлизан, чья призрачная любовь к Даенжи заставила дрогнуть ее сердце. Терлизан, протянувший ей руку на ступенях. Терлизан, спасший ей жизнь — как минимум, трижды сегодня.

И тот Терлизан, что убил ее, и Лемара, и десятки других невинных, тот, что играл холодно и бездушно, жертвуя жизнями и преследуя единственную цель — отнять еще одну, поневоле ставшую особенной. Да разве не был он, в сущности, тем же самым отвратительным убийцей, что и самые страшные черные маги в ее видениях?

И почему, во имя Богов, ей вдруг хотелось оправдать его? Был ли причиной тому ее сон о его искренней любви, отнятой судьбой так несправедливо?.. Или же она по-прежнему надеялась найти в этом человеке хоть крупицу того чистого сияния, которым озарял все вокруг себя его брат?..

Диадра не знала. Она понимала лишь, что как бы ни хотела найти в нем что-то светлое, изменить его она была не в силах. Терлизан не отступится от Иллиандры. Слишком долго он шел к своей цели, чтобы теперь забыть, и отпустить прошлое, и оставить в Тени душу несчастной юной девушки, во имя которой он причинил столько зла невинным. Слишком долго эта игра была его жизнью, и оставив ее, он оставил бы сам смысл своего существования. Он уже просто не мог помыслить себя без мечты вернуть Даенжи.

Впрочем, не ей, Диадре, было судить его. Отпустить и забыть… это могло бы казаться ей вовсе несложным — если бы она не знала, каково это было, любить призрака, ушедшего навеки.

Способна ли была она сама отпустить свое прошлое?..

Диадра не заметила, когда именно уснула, но проснулась резко и ощутила, как темную ночную комнату пронизывает леденящий холод. Закутавшись в одеяло до самого подбородка, она с досадой взглянула на распахнутое окно, которое, очевидно, забыла прикрыть вечером, и с полминуты пыталась согреться, плотнее сжимаясь в холодной постели. Наконец, поняв, что это ей не удастся, она со вздохом откинула одеяло и, содрогаясь от пронизывающей осенней стужи, нехотя поднялась.

Уже слишком поздно она осознала, что причиной ее пробуждения был вовсе не холодный воздух. Прямо перед ней ночная тьма сгустилась, сворачиваясь черным вихрем, в котором вспыхнули яркие изумрудные глаза.

— Терлизан!.. — выдохнула Диадра, отступая на шаг — а в следующий миг почувствовала, как он вдруг принялся жадно высасывать жизнь из ее тела. Она отступила еще назад, задыхаясь, чувствуя, как бьется в агонии сердце, ощущая, как жизнь ускользает от нее, поглощаемая его властной, неколебимой силой…

— Что ты делаешь… — прошептала она, обессиленно опускаясь на кровать. — Не надо, прошу…

И внезапно странный белый свет озарил комнату, и призрак взвыл, отшатываясь к окну — но слепящие белые лучи преградили ему путь. Сквозь туман, плывший у нее перед глазами, Диадра разглядела силуэт человека. Его обнаженные руки были распахнуты и отведены назад, словно могучие крылья, а все его тело источало это спасительное белое сияние. Призрак отчаянно взвыл, когда его колыхавшаяся сущность принялась сворачиваться темным вихрем и неотвратимо устремилась в сверкающую ловушку. Взгляд Диадры постепенно прояснился, и она затаив дыхание наблюдала, как растворяется тьма, поглощаемая неумолимым сиянием, и с последней каплей глаза ее спасителя на миг вспыхивают изумрудным блеском… Белое свечение, озарявшее его, погасло, но Диадре показалось, что она успела узнать его до боли знакомое лицо.

— Ох… — прошептала она, подаваясь к ночному столику, чтобы зажечь свечу, но он опередил ее, слегка поведя рукой. Неровное пламя осветило комнату. Диадра неверяще уставилась в мрачные, сверкавшие золотистыми отблесками глаза.