Ольга Болдырева: Без души

— И я не люблю, — Ирэн снова улыбнулась, теперь уже искренне. — Я поняла это Девеан, когда посмотрела в глаза Ничто. Осознала, что не смогу последовать за ним в Бездну. Я шла к ней все это время, уговаривая себя, что вдвоем падать на дно будет проще — не так больно; что должна это сделать — мой путь и судьба — быть с Серегом всегда. Я поклялась… в болезни, в безумии. Но сейчас, когда остался последний шаг, поняла, что не сделаю этого. Нет, я не боюсь, просто не хочу. Хватит. Он ведь собирался убить меня. И неважно, что в тот момент Серег даже не думал о маленькой глупой девочке Ирэн, сосредоточившись на уничтожении целого мира. Можно понять, но принять — нет. В прошлом я держалась за привычную жизнь, Девеан. Думала, если всё время повторять себе, что это сложный период, проблемы, давящее небо: я поверю и снова смогу полюбить. Так же, как и Серег, пыталась себя убедить, что ещё могу чувствовать. Повторяла и повторяла, что дочь поможет нам снова сблизиться. Но нельзя вернуть то, чего не было. А Серег… он понял это намного быстрее. Он видел то, что не замечала я. Теперь он разучился видеть и понимать. Зачем ты спас меня?

Мужчина промолчал, продолжая разглядывать свои руки. Что может сделать обычная игрушка? Слишком мало, даже несмотря на то, что родители вместе с жизнью подарили Девеану достаточно силы. Но Алив умела быть предусмотрительной, запечатав их большую часть и оставив надзирателю лишь то, без чего он бы превратился в бесполезную сломанную вещь.

…Тогда он уже вырвался из умирающего мира — творец не забыла про своего слугу, переместив его в междумирье в защитный кокон. Она даже спасла тёмного мастера. А Ирэн осталась внизу. И спокойно смотрела на пустоту, которая растворяла окружающую действительность. Никто не скажет, каких усилий стоило Девеану вытянуть Ирэн. Может, это неистовая молитва Единому творцу, а не его жалким подобиям? Мужчина плохо запомнил тот миг, разве что раздирающая тело боль отрезвила его, оставив уверенность, что сейчас сам Девеан провалится в умирающий мир. Но потом пришла странная лёгкость, а Ирэн тихо всхлипывала в его объятиях.

Печать, сковывающая его силы и заставляющая подчиняться Алевтине, исчезла. Но вот об этом Девеан решил молчать.

Пока…

— Скажи, он ведь умер, да? Она убила Серега? Теперь я могу просто жить: без страха и боли. Я отдала все долги? Как же боюсь, что он вернётся…

Девеан, наконец, смог пересилить себя и взглянуть в глаза девушке. Надежда, недоверие, тоска, страх. Возраст. Теперь Ирэн не пряталась, не пыталась играть. Из юной девочки на надзирателя смотрела взрослая женщина, пережившая слишком много и поседевшая до срока. И это было страшно.

— Ты никому ничего не должна, и никогда не была.

Тонкие пальчики дотронулись до щеки Девеана, прочертили линию до шеи, вернулись к губам.

— Я уже говорил, что не стоит этого делать. Мне неприятно…

— Что я представляю на твоём месте другого мужчину? — подсказала Ирэн, — Забудь, Девеан… прошу, забудь. И я забуду.

И почему‑то он так и не смог найти причину, чтобы и в этот раз прервать поцелуй. Может быть, надзиратель совершал ошибку, но Бездна! — как он устал бежать от нормальной жизни, прошлого… пришла пора остановиться, чтобы не упустить хоть кусочек любви.

И отказываться от рыжего счастья он не собирался.

Сверху клубилась нечто, похожее на тьму, но другое. Не та густота, не тот благородный оттенок, словно подкрашенный туман. Он начинался высоко — высоко надо моей головой, полностью скрывая потолок зала, если тот, конечно, был. Под спиной чувствовались холодные жесткие камни, пахло снегом — как зимой, когда выходишь в метель и ощущаешь странную ледяную свежесть.

Я очнулся, осознав, что они ничего не могут со мной сделать. Одно дело заточить в междумирье невоплощенную пустоту. Теоретически это было возможно. Творцы уже сталкивались с Бездной. Но совсем другое дело пересечься с её воплощением. Пока Ничто сковано внутри сердца своего носителя, слуга представляет собой обычное смертное тело: порежешь палец — закапает кровь, от удара появится синяк. Ему необходима пища, вода, воздух… Но если упустить мгновение: позволить разорвать цепи, может случиться непоправимое. Да. Кажется, я говорил — один шанс из тысячи, даже из миллиона: вместо того, чтобы уничтожить своего носителя, Бездна отразит его и примет. Но Алевтина сама уничтожила последний барьер, который сковывал пустоту у моего сердца. Вы ведь слышали фразу: когда ты смотришь в Бездну, она смотри в тебя? Все просто. От человека останется оболочка — внутри больше не бьётся сердце, не работают другие органы. Их больше нет, только пустота: миниатюрная Бездна — канал, который связывает её с межреальностью, где и обитает Ничто.