Сергей Раткевич - Покрывало ночи

Оставшиеся в живых разведчики, воины Аргелла и гвардейцы Рионна бежали следом за ним — и ночь почернела от черных плащей убитых магов.

Однако чем гуще тьма, тем легче дышится злу. Великий Магистр со своей лучшей дружиной надвигался на Линарда, а следом за ним спешила и вся черная армия — немалая сила! И тогда Линард воздел свой меч высоко в небо и громовым голосом запел древнюю песню Оннера. «Призывание Всадника.» И Облачный Всадник откликнулся на зов — да как! В пении рогов возник он сам, огненно-золотой на фоне мглы, а вслед за ним мчалась огненная конница. Много конницы. И мечи в их руках пламенели ярче чем магические огни.

И маги не выдержали. Один за другим возникли четыре огромных портала, торопливо поглотившие остатки черной армии.

Художника разбудило незнакомое ощущение. Поразмыслив, он пришел к выводу, что это был пинок. Пинок… Пинок?! Эстен Джальн не получал пинков так давно, что успел позабыть те дивные чувства, которые пробуждает в организме упомянутое действие. Черных магов, в особенности же Великих Магистров, никто не пинает, а пнуть художника живущего в собственной картине попросту некому. Разве что Ученик мог бы, но ему это как-то не приходило в голову. И вот — на тебе! Такая неожиданность. Разлепив глаза, он разглядел пинателя — и нельзя сказать, чтоб не удивился. Скорее наоборот.

— Я не привык получать подобные знаки внимания от моих клиентов! — язвительно заявил Эстен Джальн. — Вам что, портрет разонравился?

— Да нет, портрет-то в полном порядке, — заявила Судьба. — А вот художник… дрыхнет тут, а я за него отдувайся!

— Дрыхнет?! — возмутился Эстен Джальн. — Не дрыхнет, а отдыхает от трудов праведных! И вообще… что за тон?! Нет, конечно, я все понимаю, на гениев всегда клевещут, судьба у них такая… но чтобы такое… и от такой… красавицы! — закончил он обведя восхищенным взором профессионала всю Судьбу с ног до головы.

— Когда я захочу, чтобы ты написал меня обнаженной, я сама тебе об этом скажу, — усмехнулась Судьба. — Да, и осторожнее со словом «судьба» в моем присутствии… не люблю пустопорожних святотатств. А теперь слушай. Времени у тебя мало…

— Времени? — удивился Художник. — Почему у меня мало времени?!

— Не перебивай, — нахмурилась Судьба. — Ты просил у меня за двоих, ведь так?

— Так, — насторожился Художник. — А что…

— Заткнись и слушай. Курту теперь ничто уже не угрожает. Скорей, он сам является угрозой. Счастье еще, что он такой хороший мальчик. А вот второй твой приятель, такой смешной маленький человечек… как его…

— Гном, — педантично поправил Джальн. — Он не человечек. Он гном. А зовут его Йолн Холнамуртен. А что с ним?

— Вообще-то он умер, — поморщилась Судьба. — Ты ведь начал ему помогать, так почему бросил дело на полдороге?!

— Но…

— Вот тебе и «но»! Я придержале его душу, хоть это и против правил, но если ты немедля не спасешь его тело, душе просто некуда будет вернуться.

— Где он?! — возопил Эстен Джальн, вскакивая. — Где?!

— Там же где был, полагаю, — промолвила Судьба. — Спеши, Эстен! Спеши.

— Сейчас! — рявкнул Эстен Джальн, хватая кисть. — Гений! Гений не должен умереть! Гений обязан быть бессмертным!

Одним движением кисти Эстен Джальн нарисовал портал. Шаг — и его уже не было в созданном им мире.

— И никакой он не маленький… — прошелестело в пустоте портала. — Он велик. Огромен. Вселенная — лишь пылинка с его башмаков!

Судьба усмехнулась.

— Учитель! Что случилось, Учитель?! — в распахнувшуюся дверь влетел Ученик.

Он испуганно глянул на гаснущий портал, вздрогнул, увидев Судьбу, после чего, сообразив, низко ей поклонился.

— Не шуми. Он сейчас вернется, — коротко ответила та. — И не пугайся так. Творец должен быть бесстрашен.

Эстен Джальн возник на холме, усеянном мертвыми телами. Торопясь, он запутался в собственном портале, лохмотья которого теперь свисали у него с носа и с ушей. Его вид перепугал бы любого — если бы было кого пугать… но все маги сбежали, преследуемые остатками армии Эруэлла, Флейта не замечала сейчас никого, кроме мертвого Керано, а сами мертвые никого и ничего уже не боялись.

Эстен Джальн был страшен. Торопливо продираясь из нарисованного мира в реальный, Эстен краем портала зацепил несколько сотен других миров, а потом разорванные лохмотья портала повисли на нем, переливаясь ухмылками и гримасами сотен и сотен чудовищных и чуждых обликов, странно изломанных, сплетенных и спутанных между собой. Даже самый безумный черный колдун заорал бы от ужаса при виде Джальна — но ужасаться было некому, и только бесстрастные глаза мертвых равнодушно взирали на мечущееся по склонам холма пугало… да еще комар, решивший его укусить, вдруг оторопел и с глухим стуком упал на траву.