Сергей Раткевич - Искусство предавать

«Изрядный бы воин получился, когда б не его рост, — подумал герцог. — Впрочем, такому и рост не помеха. Я вот, например, не знаю, удержал бы я такую груду тарелок или нет. И уж сплясать бы при этом точно не решился. Жаль только, что его ни в один строй не поставить».

Герцог заинтересовался смешным маленьким человечком.

— Занятный у тебя, однако, работник, — заметил герцог, когда трактирщик ненадолго очутился рядом. — От пола не видать, под столом пройдет, не нагибаясь, а какой бойкий!

— А он не работник, ваша светлость, — отозвался трактирщик. — Постоялец он. Деньжат то ли нет, то ли все вышли, вот он и старается. Мне лишние руки не помеха, а он не только стол и кров отработает, он еще и заработать может. Если продолжит в том же духе — точно с пустыми карманами не уйдет. Обязательно заработает.

— Или посуду перебьет, — заметил герцог.

— Я спервоначалу тоже так подумал, — кивнул трактирщик. — У меня аж сердце захолонуло, когда он тут балаганить начал. Ну, думаю, плакали мои тарелки с мисками. Одни брызги сейчас от них останутся. Взял, понимаешь, человека, пожалел на свою голову карлика безденежного, а он мне тут утворяет! Я уж начал приглядывать, чем половчей огреть этого шута за его проделки — ан нет! Ничегошеньки он не уронил. Ни единой мисочки. Ни разу. А уж три дня тут. И все три дня эдак… У меня от него клиентов прибавилось. И то ведь каждому охота на бесплатный балаган порадоваться. А чтоб его учинить, нужно организовать много грязной посуды. А значит, надо как следует съесть и выпить. Прямая мне выгода. Так что я его не обижу. Не за один хлеб старается. Честь по чести расплачусь. Я б его и вовсе нанял за хорошее жалованье, да он не хочет.

— Это можно понять, — кивнул герцог. — Он, верно, жонглер какой. Поиздержался в дороге, вот и подрабатывает как может. Его небось своя труппа ждет.

— Я тоже так думал, ваша светлость, — промолвил трактирщик. — А он говорит, что жонглерство это у него так, для развлечения и приработка, только чтоб с голоду не умереть. А на самом деле он в Марлецию едет. Хочет в тамошний университет поступить. Студентом будет.

Трактирщик произнес это с таким уважением, как будто сообщил, что ловко жонглирующий тарелками коротышка как минимум королевский министр.

— Студентом? — герцогу стало еще интереснее. Этакого карлика он мог себе представить разве что в качестве шута либо просящего подаяние нищего, а ведь он не только жонглером сделался, ему этого еще и мало, ему ученым стать охота. А ведь над ним наверняка насмехались, издевались, не верили в него. Над такими, как он, всегда смеются. Это ж какая сила духа надобна, чтоб пройти все это и не озлобиться, не наплевать на все, не отчаяться, а вместо всего этого весело отплясывать с тарелками в трактире и мечтать о Марлецийском университете.

— Студентом, — кивнул трактирщик так гордо, словно в этом была и его заслуга, и направился к следующему клиенту.

Настроение герцога, и без того великолепное, стало еще лучше. Нет, как же хорошо! А ведь начиналось все хуже некуда.

Он припомнил отвратительное начало сегодняшнего дня. Утро. Королевский Совет. Он приехал ругаться и жаловаться. Обратиться к его величеству Джеральду де Райнору, как рыцарь к рыцарю. Но у него нет надежды на успех. У него есть только угрюмая обида и желание сделать хоть что-то. Впрочем, что тут можно сделать? Шутка ли — жаловаться на самих Бофортов! Да разве станет король обижать свою новую родню? Как же! Недаром ведь он этого Роберта, сопляка малолетнего, в Королевский Совет ввел. Что может такой юнец понимать в государственных делах? Ничего. Зато — родной брат королевы. А теща короля чем хуже? И что с того, что она не права? Зато она — леди Элис, мать королевы, о чем она сама трещит без умолку где может и где не может. А ты кто? Обыкновенный старый вояка, отвечающий за своих людей перед богом и Джеральдом, и больше никто. Эх, был бы Джеральд Олбарийский прежним Золотым Герцогом, воином среди воинов, он бы нипочем такого не допустил. Но он король, а теперь еще и женатый король, это совсем другое. Король обязан жениться, кто спорит, но почему он должен позволять родне жены творить, что им заблагорассудится? Почему? А еще этот Роберт…

Именно «этот Роберт» и оказался тем самым человеком, который пришел на помощь герцогу.

— Почему вы так долго тянули со своей жалобой, герцог Олдвик? — спросил он, устремив на герцога умный и цепкий взгляд. — С этим безобразием следовало покончить еще четыре месяца назад.