Даниэль Зеа Рэй - Айрин (СИ)

«Данфейт?» — мысленно позвала Айрин, но ответа не последовало.

Айрин попыталась пошевелить пальцами, но ничего не вышло: она не чувствовала собственных рук. Веки вновь опустились на глаза, и Айрин усилием воли заставила их распахнуться.

«Данфейт, проснись. Данфейт… Пожалуйста…проснись…»

Айрин попыталась наклонить голову вперед и у нее это получилось. Пихнуть бы сейчас сестру со всей силы, чтобы подскочила с места! Увы… Айрин была не в состоянии этого сделать.

«У тебя же большая мышечная масса, — мысленно обратилась Айрин к спящей сестре. — И рост приличный. Твой организм должен довольно быстро переработать это дерьмо!»

Данфейт продолжала неподвижно лежать рядом и если бы не мерно вздымающаяся при дыхании грудь, Айрин могла бы подумать, что она вовсе не спит…

«Не думала, что ты попадешься им в руки… Когда Квартли заявилась к нам с Райвеном домой, я даже обрадовалась, что ты скрылась в неизвестном направлении. До сих пор не верится, что все это происходит на самом деле. Надеюсь, Орайя и остальные вовремя во всем разберутся и помогут нам. Есть еще шанс, что Кимао все еще на свободе. Если так — он обязательно тебя найдет».

Айрин посмотрела на сестру и тяжело вздохнула.

«Тебя всегда было трудно разбудить, — мысленно произнесла Айрин. — Да и поспать ты всегда любила. Часто валялась в постели до тех пор, пока Мими не стаскивала с тебя одеяло. Помню, как Мими злилась, когда ты не являлась на завтрак. Поэтому, я часто завтракала одна. Бывали, конечно, и дни, когда отец возвращался домой из очередной командировки. И тогда мы завтракали с ним вдвоем. Я до сих пор ненавижу кашу на молоке. Мими всегда варила ее для отца, полагая, что все остальные так же как он должны любить эту приторно сладкую дрянь. Конечно, я ела ее молча. Не могла обидеть Мими, признавшись, что испытываю отвращение к ее каше. А еще я выслушивала нотации отца о том, что должна положительно влиять на тебя. Казалось бы, вечно занятой папа целиком и полностью был в моем распоряжении! Но, вместо радости от общения с ним, я подавляла рвотные позывы от каши и ждала, когда же отец перестанет меня отчитывать за твое поведение, доест и уйдет. А ты, в это время, спала в своей комнате и отравляла мое существование даже во сне».

Айрин хмыкнула и снова тяжело вздохнула.

«Зрячие… Наверное, пока ты спишь, я могу рассказать тебе и о них тоже? Я желала отправиться к зрячим, чтобы перестать нести ответственность за тебя и твои поступки перед отцом. Я хотела вырваться из клетки, в которой меня заперли, чтобы перестать есть молочную кашу по утрам и не испытывать больше вины за твои промахи. Я хотела быть свободной от тебя, Данфейт. Мое желание исполнилось в тот день, когда Гвен выбрал меня. Глотая свободу полным ртом, я не почувствовала привкус отравы, которой они подкармливали меня. За пять лет нутро прогнило так же сильно, как и у тех, на кого я ровнялась. Цели, задачи… Средства их достижения перестали иметь значение. Важен был только результат. Пять лет минули, и Юга преподнесла мне очередной „подарок“ в твоем лице…»

Айрин отвернулась от Данфейт и закрыла глаза.

«Ты не просто отняла у меня Кимао… Вместе со своим возвышением ты лишила меня всего, к чему я стремилась. Ты, моя сестра, вновь сделала мою жизнь невыносимой. Много раз я представляла себе, как мои пальцы смыкаются на твоей загорелой шее и сжимают ее до тех пор, пока она не посинеет. Меня пугали эти мысли. Пугали до тех пор, пока ты действительно не умерла. Тебя убила фантом. И все потеряло смысл. Единственное, о чем я думала, это о твоей жизни. Странно даже… Я столько раз представляла, как убиваю тебя, а когда ты действительно умерла, я думала о том, как тебя вернуть. Ты вернулась. И Кимао остался с тобой… Я не хотела, Данфейт… Я действительно не хотела, чтобы все получилось именно так… Но, былого не воротишь, не так ли? — засмеялась Айрин и посмотрела на Данфейт. — Я встретила Райвена именно в тот момент, когда мне было необходимо собрать осколки своей жизни и склеить из них новый смысл своего дальнейшего существования. Наше выживание стало этим смыслом. Райвен… Полковник Райвен Осбри совершенно не вовремя оказался на моем пути, — Айрин улыбнулась, вспоминая свою первую встречу с Райвеном на корабле. — Меня привлекала его внешность, хотя самой себе я клялась, что ненавижу его красивое лицо. Он игнорировал меня, когда я бросала ему вызов, и закрывал глаза, когда я не желала, чтобы на меня кто-нибудь смотрел. В нем не было жалости. Какая-то жестокость? Возможно. Но именно это меня и привлекало. Райвен смотрел на мое нутро своими холодными глазами и не морщился. Заглядывая внутрь, куда мне самой смотреть не хотелось, он смеялся, будто бы говоря: „Девочка, и это все твои проблемы? Если так, то тебе есть еще что терять!“ Постепенно, насмешки стали больше походить на утешение. Безразличие сменилось участием. А холодность превратилась в то, что меня обожгло. По ночам я закрывала глаза и представляла, как целую его. Потом я начала заниматься с ним сексом в своих снах. Я полагала, что подобные фантазии — это проявление слабости моего тела. Однако, моя потребность в мужчине превратилась в потребность спать с Райвеном Осбри. Мы занимались сексом под риагой. И я ни разу не пожалела о том, что сделала. Любила ли я его тогда? Не знаю, Дани. Но то, что я испытывала к нему нечто большее, чем физическую слабость, это точно. Много воды утекло. Вот сейчас, например, я беспокоюсь о Райвене. Не чувствую его присутствия рядом, не знаю, что с ним, и от этого становится страшно. Ты все еще спишь и вряд ли проснешься до того момента, как в эту комнату придут праведники, чтобы вколоть мне очередную дозу транквилизатора. Ты прости меня за все, пожалуйста. За слова, за поступки и за картины, — Айрин невольно улыбнулась, вспомнив об испорченных полотнах Джонатана Сирии. — Сейчас все это кажется такой мелочью, что даже становится смешно».