Иван Галкин - По мостовой из звёзд

Саша смотрел на них, но взгляд его утыкался куда-то еще дальше. В стену за горизонтом. Он хотел бы разозлиться, но не мог. Хотел бы испугаться, но не мог. Может, потому, что не знал, что ему делать? Рушились все планы.

Мальчик устало опустился на деревянный настил и облокотился на стену.

— Что мне делать Ворон? Всё, что я могу — это пойти туда пешком и единственное, когда у меня что-то выходит — это страх. А если я хочу обратиться к Тьме… или Перекрестку…. Или что бы это ни было, я теряю себя. Я хотел хотя бы помочь этим людям, если я могу… но и тут ничего не вышло. Ведь город теперь падет, да?

Ворон молчал. А мысли носились в голове, чередуясь в безумной гонке. Силясь найти решение. То, в чем он был бы уверен. Знать, как получить желаемое… но он не знал.

— Молчишь… Я бы хотел разозлиться, но не могу. Если бы я мог как-то балансировать на грани… но сколько я не пытался — у меня не выходит. Я делал все, что ты говорил, я действительно старался. Но не выходит. И времени не остается. Если я не пойму, — мальчик глубоко вздохнул, — я просто брошусь в самый центр их лагеря. Я не знаю… Что мне делать?

Саша почувствовал себя бесконечно уставшим. Он лег на спину, и небо могло видеть свое отражение в его глазах.

Ворон не ответил, но Саша вдруг вспомнил его слова.

— Сдайся, — однажды говорил он ему.

Отчаяние сменилось безразличием и отстраненностью.

— …и тогда ты поймешь, что бог тебе совсем не нужен.

Мысли текли холодно и плавно. И также плавно, почти незаметно, пришло озарение. Разгоряченный всадник разума остановил безумного скакуна чувств и мыслей, огляделся… и понял, что уже прибыл на место и едва не проскочил мимо.

Теперь Скиталец точно видел грань, грань между миром внутри и снаружи. Грань, очерченную наблюдением. Он точно знал что делать, но все еще боялся… Боялся не за себя — за людей, что были вокруг. И потому ему нужно было вырваться из города, ставшего ловушкой.

Он бросился со всех ног по скрипучему настилу. Если добраться до шамана… это решит и исход боя. Мешать командирам ришей, равноценным шаману не стоило ничего — заменяли друг друга. Хотя и то, как именно помешать бою он слабо представлял, он был уверен, что шаман ключ к этому.

Ареил глядел битву. Он понимал, что происходит на поле. Но его просто напросто сковала ноша ответственности. Он знал, чем закончится отступление в город. Стены были сломаны и риши бы давили до последнего…

— Кетад…

— Да, светлейший? — главный советник даже сейчас не терял учтивости.

— Все риши на поле?

Ареил не замечал, как пальцы опущенной руки непроизвольно постукивали по бедру.

— Нет, — советник отвел глаза. — Они не вводили еще резервы… ждут, когда мы начнем отступать.

— А если не начнем?

— Протянув еще немного они ударят и сломают остатки войска.

— У нас?

— Только твоя охрана, светлейший. Часть монахов, еще старики и подростки. Все у храма… Все мужчины, способные сражаться уже на поле.

Ареил помолчал. Затем взглянул в осунувшееся лицо советника. Раньше полнота лишь сглаживала некоторые острые черты. Теперь лицо Кетада отталкивало.

— Почему ты не предлагаешь бежать? — спросил советника Ареил.

— Отряды вокруг города ловят беглецов… Я уже смотрел этот вариант. Даже тайные ходы перекрыли, не пойму как они их нашли. В открытую нам не прорваться их много… слишком много. Будто бы мы упустили часть. Их больше чем было, но теперь уже поздно.

— Ясно… Неважно. Это всё хорошо. Я бы не бежал.

Теперь промолчал советник.

Саша протискивался сквозь толпу дворян. Она была заметно меньше тех, что собирались в тереме обычно — многие уже попытались бежать, проверив истинность слов главного советника. Окружающие не решались преграждать мальчику дорогу, хотя и пускать его к князю было не положено… Ареил заметил его, дав знак пропустить.

— Я могу остановить бой, — сходу заявил Саша, пытаясь отдышаться.

Теперь все взгляды обратились на него и на ласчи на его плечах. Многие слышали о мальчике, звавшемся Зимним Солнцем, и даже если никто не видел причины гибели ришей, то трудно было представить что-то иное. Даже сомневавшиеся в вере смотрели на него с надеждой, не как на мальчика, а как на источник надежды.

Ареил обернулся к нему. В его груди Ареила зарождалась надежда. Но в словах еще сквозило отчуждение.

— Как? — спросил он.

— Мне только нужно попасть туда, — Саша указал на лагерь ришей.

— Светлейший, воины почтут за честь… — начал Кетад.