dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов

А где шатался наш замечательный родной отец? Где его носило все эти месяцы?

И, с нарастающим ужасом, Драко понял вдруг, что Грей верит собственным словам. В его сгнившем, изъеденном безумием, нечистом сознании так все и было.

У Драко закружилась голова, он словно бы заглядывал в бездну, в то, что обещало быть страшным, непознанным и немыслимым — а вместо того взгляд натолкнулся на какую-то гниль, на тесную комнатушку в мансарде, на пыльное кокетливое тряпье, тщательно наведенное подобие человечности.

— Ты не смеешь… не знаешь… своим грязным ртом…

Он начал, путаясь и шипя, и не смог докончить фразы.

— Забавно, что ты упомянул о грязных ртах. И сказал бы спасибо, что я ничего не доложил Скорпиусу — ничего о твоих приключениях в дороге. Ни к чему юному мальчику такое знать. Только тебе я скажу простыми словами, Драко Малфой, ну… скажу, как все было. Чтобы ты представлял ситуацию в деталях… как говорят авроры. В деталях и во всей красе. Твой сын в одиночку скитался по самым опасным местам Сомнии, а ты в это время трахался, давал в рот и в жопу, давал, как последняя шлюха.

Годрик уставился на него с торжеством, но тихим и спокойным, какое бывает лишь у очень убежденных в собственной правоте.

Драко отвел взгляд. Он не задохнулся и не вздрогнул — сказанное Годриком давным-давно кто-то выжег, вытатуировал у него на сердце, и все это было знакомо, прожито и пережито, и осталось не шрамом, а вечно гниющей, дергающей раной.

— Вижу, что сам все знаешь, — Годрик с болезненной точностью истолковал молчание. — Вижу, что тебе тяжело. Мой совет? Держись тихо. Старайся искупить. И со временем пройдет… Не бойся, Драко. Пройдет. Я сам такое пережил. Мучился, сомневался…

— Не сравнивай, — полузадушено пробормотал Драко.

Грей вскинулся.

— Что? Что тебе наболтали? А-а… Ну да, да. Я знаю, кто распускает языки. Диша Далейн, сука нетраханная. И ее новый дружок, твой любовничек. Аврор Поттер. Что он тебе сказал?

— Ты предал Квини, единственного друга, ты убивал детей, насиловал, пытал их. Ты сбежал на Сомнию, потому что боялся, что авроры все-таки тебя поймают…

— Врет. Все врет, — с достоинством сказал Грей. — Я не авроров боялся. Я себя боялся. Мне тяжко было ходить там и видеть… все видеть. Мне белый свет опостылел, а еще пуще опостылел я сам себе. И я болен был… там. Здесь только излечился.

Драко слушал его напыщенную речь со смесью отвращения и жалости.

— А что вы все знаете о Квини? Что я его вырастил, почти как сына? А что я его не тронул ни разу, знаете? Что я за него бы пасть порвал кому угодно, знаете?

— И что ты его подставил, и что он из-за тебя погиб…

— Э, нет. Погиб он от глупости своей. И от упрямства. Что стоило признаться? Зачем он злил авроров? Отпирался до самого конца.

Драко согнулся пополам и засмеялся визгливым, отрывистым смехом гиены. Едва начал хохотать, он, к собственному ужасу уже не мог остановиться.

— У тебя истерика, — брезгливо сказал Годрик, не дождавшись окончания приступа, — бабья истерика, Малфой.

Драко вертел головой, слезы туманили взгляд, комната расплывалась перед глазами, он икал и пытался вдохнуть поглубже — но все было напрасно.

— Как же он в тебе ошибался, — Грей театрально вздохнул. — И я теперь вижу, сам вижу. Я еще сомневался, знаешь. Думал, придешь тут в себя, выучишься кое-чему…

— Чему?! — пискнул Драко.

— Да уже, наверное, поздно объяснять, Малфой. А как он тебя превозносил, как звал тебя, когда был в бреду. Как радовался, когда ты нашелся. Эх, мальчишки. Ну почему они такие беззащитные-то, вот скажи?

— Может быть… может быть… потому, что такие как ты… убийцы… рядом… всегда? Всегда рядом?

Грей пожал плечами, в легком раздражении разгладил невидимую складку на рукаве.

— А может, потому, что отцы у них непутевые? Бросают их, трахаются с кем попало, ни к чему не годны, никуда их не приставить? Матушка моя говорила о таких, как ты — не пришей свинье вымя. Отец-тень. Воистину тень.

Годрик встал, расправив плечи и подошел к тихо всхлипывавшему Драко. Он навис над ним, заслоняя яркий утренний свет.

— Ну, вот что. Время идет, толку мало. Поговорили — и ладно. Я тебе посоветовал, что да как. Сам думай, с кем ты. С сыном или с кучкой предателей и лгунов? Я тебе обещаю — Скорпиуса в обиду не дам и сам никогда не обижу.

— Ты не посмеешь. Я убью тебя, клянусь, я…

— Не дергайся, а? Малфой, ты научись уже мозгами думать, не прямой кишкой. Ради вас же стараюсь. Что я имею? Только головную боль — как бы какая-нибудь блядь вроде Диши Далейн не устроила тут бунт. Но ты положись на меня. Не устроит. Никто не пойдет против Годрика Грея. Знаю, знаю, что ты тряпка, трус и дрянь человек, но ты его отец. Он тебя любит, — лицо Годрика скривилось от искренней, давней боли. — Тебя, и лишь поэтому я еще не… я хочу тебе дать шанс.