Тэд Уильямс - Проспать Судный день

— Странно выглядишь, — сказал он. — Что у тебя в руке?

Я поглядел на колышущееся кухонное полотенце.

— Погоди. Я уже почти закончил.

Я развернул полотенце, и низзик сел, продолжая дрожать. Его крылышки были похожи на мятый целлофан.

— Что скажешь, мелкий уродливый дерьмоворобей? Скажешь что-нибудь?

— Думаю, тебе нужна помощь профессионала, нужна больше, чем новый домашний любимец, хотя я и рад, что ты пытаешься обрести смысл в жизни, — сказал Сэм.

— Заткнись, — сказал я. — Любой, кто будет орать, проведет ночь в карцере.

— О Боже, ты цитируешь «Хладнокровного Люка», — покачав головой, сказал Сэм и поглядел на низзика. — Что это?

— Погоди. Как я уже сказал, я уже почти закончил.

Я заставил крохотное чудовище целиком повторить послание, без ошибок, а затем отнес его к окну и выставил руку наружу Тварь некоторое время сидела у меня на ладони, а затем расправила крылья и взлетела. И стала описывать неуклюжие круги, будто перегруженный до предела вертолет.

— Вот, значит, как ты теперь ночи проводишь? — сказал Сэм. — Проповедуя бессмертную любовь всяким склизким жукам?

— Не склизкий жук это, — сердито сказал я и усмехнулся. — Не то. Склизкий. Но не жук. Склизкий гоблин. Огромная разница.

— Блин, Би, ты сколько выпил, а?

— Немного. Четыре. Семь или восемь, если считать пиво. Без разницы. Это от Каз. Она прислала мне письмо.

— Не поскупилась, уж точно. Что за девушка!

— Ты… ты задница полная.

Я помнил, что хотел о чем-то поговорить с Сэмом, но никак не мог вспомнить, о чем, будь я проклят. На самом деле, я осознал, насколько я проклят, по-любому И снова рассмеялся.

— Кофе, — сказал Сэм. — Ты останешься идиотом, но, по крайней мере, будешь бодрым идиотом.

Он крепко взял меня за локоть и повел вниз, к своей машине, одной из его суперскучных таратаек. Сэм всегда ездил на машинах, выглядящих так, будто их ему правительство предоставило. Причем не то правительство, в распоряжении которого имелись бы снайперские винтовки и сложное оборудование. В смысле, что он ездил на таком дерьме, будто работал в федеральной почте или Федеральном Бюро Тюрем.

Мы приехали в круглосуточное заведение на Камино Рил, на краю Испанского Квартала. После пары чашек кофе я почувствовал, что жизнь, возможно, не так уж и плоха, и рассказал Сэму обо всем. О низзике, присланном Каз, о «Движении Черного Солнца» и «щенках свастики», об амазонках и даже о предупреждении, полученном от Темюэля. Потом алкоголь начал выходить из меня, и в крови остался только кофеин. Я уже всерьез подумывал, кого из посетителей я хочу придушить, чтобы хоть немного избавиться от ненависти к миру, но тут Сэм вернулся из короткого путешествия в туалет.

— Говорят, человек предполагает, Бог располагает, — сказал он мне, втискиваясь между стеной и столом. — Но мне кажется, что располагать, по большей части, пришлось мне. Парень, я, похоже, сейчас расположил в унитаз несколько галлонов. Правда. Как скаковая лошадь.

— Нашел, чем удивить.

— На самом деле, я кое-что хотел тебе сказать, — продолжил Сэм, посмотрев на кофе, который уже замерз в чашке, и махнул рукой престарелой официантке, чтобы она принесла другой.

— И что же?

Наверное, мне стоило бы поесть, подумал я. Состояние было взвинченным. Может, хоть пирожок съесть.

— Ты меня спрашивал, нельзя ли тебе побывать в Каиносе.

— Каиносе?

— Так мы называем этот мир. Третий Путь, сам понимаешь. Ты говорил, что хочешь поглядеть на него.

— Эй, только не говори это в том духе, что я узрел свет, и все такое. Я не обратился в вашу веру. Мне просто надо побывать там, чтобы узнать кое-что.

— Ну, в этом и проблема, Би. Тебе не судьба совершить это путешествие. Ситуация изменилась.

— Что это значит?

— То, что операция прекращается, более или менее. Кифа только что сказал нам, чтобы мы больше не приводили туда души, и с нынешнего момента никто не отправляется ни туда, ни оттуда, за исключением меня и других, кто участвовал в этом, — остальных Волхвов.

Волхвами именовалась группа, состоящая из Сэма и других ангелов, которые подыскивали подходящих для отправки на Третий Путь людей, тех, кто готов был рискнуть своим посмертным существованием.

— Значит, говоришь, я не могу туда попасть?

— Я понятия не имею, какие схемы контроля устроил Кифа, но, определенно, ты не сможешь попасть туда так, чтобы об этом не узнали другие, а результатом будет то, что меня возьмут на прицел. Не забывай, Бобби, в отличие от тебя, мне некуда будет деться, если дерьмо полетит в разные стороны.