Тэд Уильямс - Проспать Судный день

— Да, глупый. У нас есть машины, е-мейл и даже самолеты.

— Видимо, нет, раз мне пришлось отправлять тебя на польском.

— Ты голова-задница.

Она еще не слишком насмотрелась американского телевидения, чтобы правильно сказать слово, но, может, оно и к лучшему.

Когда она поела, у нас оставалось еще немного времени прежде, чем я со спокойной совестью отправил ее на регистрацию и досмотр, и мы решили немного пройтись по терминалу. В Сан-Джудасе нет туристических достопримечательностей или знаменитых спортивных команд, таких, как в Сан-Франциско, так что местные сувенирные лавки всегда казались мне несколько убогими. Конечно, у нас есть «Пумы», всегда были, но они играют в бейсбол не в той лиге. На следующий год город должен был получить франшизу из НХЛ, и шум вокруг этого уже начал расти. Победителями стали «Нарвалы», вроде бы, но лавки уже были завалены будущей символикой команды, лиловой, зеленой и золотистой, с официальной эмблемой, на которой был изображен нарвал, пробивающий бивнем лед, и менее официальной, типа мультяшного нарвала на футболке, с подписью «Я рогатый. Шайбу дай!»

На самом деле, с названиями команд у нас тут была целая история. В Стэнфордском университете их было штук девять. Сначала они были «Индейцами», потом — «Кардиналами» (из-за красного цвета формы, а не в честь тех, кто выбирает голосованием Папу Римского), потом ненадолго — «Редвудс», «Секвойи». А лет двадцать назад в университете провели опрос, по выбору нового талисмана, и с большим отрывом победило название «Воровские Бароны». Можете себе представить, как отнеслось к этому университетское начальство. Открыто оскорбить Леланда Стэнфорда и его друзей, но, как говорится, богачи — совсем другие люди, не то, что мы с вами. Они сократили название до «Баронов», и с тех пор так оно и осталось символом корпоративного бандитизма для многих и вполне приемлемым символом благородства для людей с деньгами и властью.

В любом случае, кроме футболок со спортивной символикой в аэропорту было множество местной еды, чудной — можно было даже отправить друзьям в родной Канзас мороженые эмпанадас, блинчики с мясом! Были и другие странные заведения, такие, какие встретишь только в аэропортах — торговые автоматы с дорогущей электроникой, зарядниками, наушниками-затычками и прочей ерундой. Оксана даже купила себе такие (я дал ей на дорогу пару сотен баксов, чтобы она смогла добраться в горы, до своего скифского лагеря). Она и Галина наверняка с удовольствием сходили бы в «Бендер Электроникс» или другой подобный гипермаркет электроники. Скверно, что вместо этого я отвел их в оружейную лавку, а потом в этот долбаный музей.

Аэропорты — место странное. На самом деле, они чем-то напоминают мне Небеса. Сами понимаете, упаси Бог, не красотой, а, скорее, тем, что здесь каждый находится в пути по своему маленькому делу, будто в своем маленьком пузыре. Точно так же, как радостные, но не слишком разговорчивые души Наверху. Уверен, бывает, что люди знакомятся в аэропортах, становятся друзьями на всю жизнь, но представить себе не могу, чтобы со мной такое случилось. Они все слишком отдельные. Слишком… аэропортовские.

Мы еще некоторое время шли в мрачном молчании. Я подвел Оксану к линии досмотра, обнял ее, а потом глядел ей вслед, пока она не исчезла среди сканеров и контрольных пунктов. Я обращался с ней, не как с ребенком — скорее, как с закоренелым преступником. Если бы я просто довез ее до аэропорта, она наверняка бы сдала билет, развернулась на сто восемьдесят, и в следующий раз я услышал бы о ней в связи с бомбой, взорвавшейся в каком-нибудь местном иранском общественном центре. Она вряд ли хотела причинить вред простым персам, только самой богине, но она действительно хотела хоть как-то отомстить Энаите. Так что я не был уверен даже в том, что она не сбежит даже сейчас. Ладно, я сделал все, что мог, разве что до Киева с ней не слетал. А теперь мне очень хотелось поразмышлять в одиночестве.

На обратной дороге зазвонил мобильный, но я был слишком занят, стараясь, чтобы меня не притерли большой мебельный фургон и чья-то машина с другой стороны, съезжавшая на Бэйшор со скоростью километров пятьдесят, не больше. Проехав километра три, я съехал с автострады, остановился у заправки и проверил мобильный.

Сообщение от Сэма. Знаете такое выражение — «смерти подобный»? Его голос был подобен смерти, но потом стал прогреваться, пока не загорелся настолько, что хотелось применить анестезию киянкой. Будто человек, попавший под газовую атаку в окопах Первой мировой и только что снова научившийся говорить.