Александр Хакимов - Экскурсия в Авалон (СИ)

– Чего же это они? – удивился из темноты Майор. – Да в таком мире живи – не хочу! Работать не надо, воевать не из-за чего… Ни забот, ни хлопот. Любую вещь, какую ни пожелаешь, тебе на блюдечке… Рай! Отчего же все люди повымирали?

– Может, оттого и вымерли, – мрачно сказал Доцент. – Оттого, что жили на всем готовом. Изобилие, друг Майор, – это одна сторона медали. На другой стороне нарисованы жуткие вещи. Пресыщенность, отсутствие стимула к деятельности, апатия, отвращение к жизни, скука… Это вам, Майор, не фунт изюму. На всем готовеньком и вымереть можно, я считаю.

– Их бы на наше место… – Майор сплюнул и закашлялся. – Тогда бы… кха-кха… им было бы не до скуки… кха… и не до апатии…

– У каждого времени – свои проблемы, – сухо заметил ученый.

– Возможно, случилась какая-нибудь эпидемия, – негромко предположил Султан. – Вспомните поле, полное скелетов… Или же всех людей пожрал Хищник.

– Хищник, Хищник! – сорвался Майор. Он стремительно появился в свете костра. – Только и слышишь – Хищник, Хищник! А может, и нет никакого Хищника? – оскалился он. – Может, наш друг Проводник просто выдумал его, как бабайку для детей, и пугает всех, а? Цену себе набивает…

Запахло новой ссорой. К счастью, Саид не поднял брошенной перчатки.

– Да? – холодно сказал он. – Тогда оставь свою пушку и иди прогуляйся где-нибудь неподалеку. Рискнешь?С минуту Майор постоял у костра, покачиваясь с пяток на носки и обратно; он как бы обдумывал ответ, но так ничего и не ответил, и ушел обратно во тьму – нести дозорную службу.

– Они были как дети, – повторил Азад.

– Что, сынок, совсем никого не осталось? – поинтересовался Султан, обращаясь к Проводнику.

– Никто и никогда не встречал здесь ни одного человека, – ответил Саид. – И вообще никаких следов человеческой деятельности, я вам уже говорил, – ни развалин, ничего. Правда… – он замолчал.

– Что? Что? – возбужденно спросил Азад.

– Рустам рассказывал мне… Правда, я сам не видел, врать не буду… Далеко к западу отсюда он якобы нашел странный объект…

– Какой же?! – буквально крикнул Азад.

– Он говорил – какая-то вертикально стоящая пятиугольная плита, большая, как шкаф. И не каменная, а из какого-то непонятного материала… И на ней…

Азад больше не мог даже говорить. Он схватил Саида за руку и умоляюще смотрел на него.

– …и на ней, – продолжал Саид, – отпечатки человеческих ладоней. Двенадцать или пятнадцать, не помню точно. Вдавленные отпечатки, и ладошки маленькие, как у детей… И все отпечатки – правой руки.

– Это они прощались… – прошептал Азад, невидящим взглядом уставившись на огонь.

– Кто? С кем? – не понял Султан.

– Самые последние люди на Земле… – тихо сказал ученый. Потом он провел рукой по глазам и неуверенно рассмеялся. – Простите, – сказал он. – Просто мне так показалось. Сам не знаю, что на меня нашло… Конечно, это все мои догадки. Как оно все было – вернее, будет – на самом деле, никто не знает.

– Жуткие у вас догадки, Азад-муаллим, – сквозь зубы сказал Саид. – Просто кошмарные.

– Простите, – еще раз сказал ученый. – Это нервы. Нервы ни к черту…

– Теперь понятно, почему кто-то назвал этот край Елисейскими Полями, – задумчиво проговорил Султан. Лицо его в отблесках костра казалось лицом очень пожилой обезьяны, шимпанзе или гиббона.

– Я бы назвал этот мир скорее Авалоном, – сказал ученый и, поймав вопросительный взгляд старика, пояснил: – Древние кельты называли так блаженную страну, в которую отправлялись души умерших.

То ли Султан знал, кто такие были древние кельты, то ли не знал и это ему было в высшей степени безразлично, но он не стал больше ничего говорить, а лишь глубоко о чем-то задумался.

Азад тоже погрузился в какие-то свои мысли. Потом он неожиданно сказал:

– А вот мои студентки пишут стихи…

– Да ну? – удивился Саид. – Вы же сами говорили, что студенты сейчас пошли непутевые…

– Ну, в общем-то так, – согласился Азад. – Правда, я несколько утрировал. Не все такие, конечно. А некоторые студентки у меня просто умницы, и пишут стихи. Всякие стихи, и светлые, и безысходные… О настоящем, о будущем, о душе… У одной, помню, стихи такие сердитые… – и он, прикрыв глаза, продекламировал:

– Огонь воруя у Природы,

Глотаем едкий его дым.

Мы – поколение уродов,

Не ведающих, что творим.

Мы воду черпаем, так нужно,

Но вот уже который год

На дне колодца только лужа,