Мари Сойер - Селин Баст. Жизнь во сне

Совет начал перешептываться. Большинство улыбалось и дружелюбно кивало в мою сторону, находя мои доводы очень основательными. Но были и те, кто не спешил снимать с меня обвинения. Глава Совета напряженно молчал. Он то внимательно смотрел на меня, то склонял голову направо, позволяя какому-то мерзкому субъекту шептать себе в ухо. Наконец, все затихли.

— Селин, я рад, что ты не хотела смерти одного из нас, но сегодня я останусь беспристрастным. Твою судьбу решат другие члены Совета. Победит голос большинства. Господа, поднимите руку те, кто считает, что оправдания ложны.

Я напряглась. На несколько секунд все звуки стихли, и в воздух поднялись три, нет, уже четыре руки.

— Хорошо, теперь те, кто считает леди Баст невиновной.

Еще четыре руки. Совет состоял из девяти человек. Глава решил остаться беспристрастным. Четыре против четырех. Жизнь или смерть.

— Похоже, вам все же придется решить мою судьбу, мессир.

Я склонила голову в поклоне, но смотреть старалась прямо в глаза. Заглянуть в глаза профессионального убийцы. Это страшно. Страшно ровно настолько, чтобы захотеть прожить жизнь, которую он захочет отнять у тебя. Птичка против змеи.

— Я сохраню тебе жизнь, Селин, но твой проступок перед Кланом не делает тебе ни чести, ни репутации. Я даю тебе десять дней на выплату тысячи золотых в казну Совета. Если ты опоздаешь хоть на минуту, я заберу твою жизнь назад. А теперь развлекайся, моя девочка, ты заслужила это.

Что ж, сегодня птичка победила. На этом Совет был окончен. Слуги очень быстро подали на стол пестрое ассорти из блюд. Как я узнала впоследствии, Совет собрался в доме местного банкира, который очень любезно всем улыбался и не забывал налаживать деловые контакты. Торговцы, банкиры, ростовщики и наемники — таково было население Норфолка. Все они замыкались в круговороте общей прибыли. Я ела, пила вино и пыталась развлекаться. Впрочем, вполне безуспешно. Где-то в районе трех часов ночи меня разыскал Джо. Он сказал, что моя комната готова, и я могу в нее подняться, как только сочту нужным.

Зал, освещенный свечами, меня утомлял. Я выловила кузена из толпы «братьев по цеху» и вытащила его на крыльцо. Мне хотелось подышать воздухом прежде, чем я погружусь в объятия Морфея.

— О чем с тобой говорили на Совете?

Я рассматривала уже давно уснувший горизонт, а Макс по обыкновению курил свою трубку.

— Успокойся, сестренка, ничего интересного со мной не произошло.

— Ты забыл, что я терпеть не могу, когда меня так называешь.

Мы молчали и думали каждый о своем. Потом я молча вернулась в дом и пошла в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, где была расположена комната, которую для меня приготовили. Я чувствовала, что засыпаю, и что-то мне подсказывало, что это будет очень долгая ночь. Макс бесцеремонно шел за мной следом и с не меньшей бесцеремонностью завалился в мою постель.

Хотелось спать, но мне кажется, что если я засну сейчас, то проснусь уже в своем мире, а у меня еще остались дела здесь. Я села за туалетный столик и разложила перед собой рукопись. Почерк всегда был моей слабой стороной. Записи, сделанные на коленке в процессе моих бесед с Максом, оказались просто нечитаемыми. Я сидела и раз за разом пыталась разобрать записи. Со временем глаза привыкли к синим каракулям, и я начала вычитывать и корректировать записанную ранее информацию. Количество правок все росло, и я решила, что проще будет переписать все начисто. Это заняло еще примерно полчаса. Поставив последнюю точку, я взяла листы и уселась перед камином, чтобы прочитать их в последний раз и постараться запомнить как можно больше, потому что я засыпаю и проснусь уже в своей пустой палате. Я все водила глазами по строчкам, а Макс пристально смотрел на меня. На нем уже не было одежды, но он терпеливо ждал, пока я сама приду. Краем глаза я посматривала на обнаженное тело сильного мужчины. Природа снова потребовала свое. Я отложила рукопись и начала медленно снимать с себя одежду.

Когда все закончилось, я устроилась у Макса на плече и закрыла глаза.

— А теперь я буду спать…

Я проснулась чертовски вовремя. Одной рукой Большой Бэнджамин ласкал мой клитор, а второй шарил у себя в штанах, стимулируя член. Волны омерзения и паники захлестнули меня с головой. Спокойно. Только не надо кричать. Клавдия, ты же не будешь доставлять ему такого удовольствия. Я ждала логического продолжения. У меня было много мужчин, но меня ни разу не насиловали. А тем временем Бэнджамин достал из формы санитара увесистый член. Боже, только бы не закричать. Он зажал мне нос, принуждая открыть рот для минета. Его член коснулся моего верхнего неба, и в этот момент я открыла глаза и резко сомкнула челюсти на еще не успевшем встать пенисе. Больничные коридоры разразились диким криком санитара, а мне в горло начала заливаться струйка крови.