Галина Романова - Бывших ведьмаков не бывает

Мужчина — теперь, присмотревшись, она узнала в нем Петра Михайлика — пересел на свою постель. Откуда-то пробивался смутный свет, на лавке горела свеча, и Владислава заметила, что ее попутчик как-то осунулся, словно ему не пришлось этой ночью сомкнуть глаз.

— Да уж, — девушка сжала ладонями виски, — это был какой-то кошмар.

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Голова болит. И в груди, — девушка кашлянула, — давит.

— Он сказал, что вы больны.

— Кто — он?

— Наш хозяин. — Мужчина испустил прерывистый вздох. — Тот старик, под чьей крышей мы провели эту ночь.

— Вы правы, — прислушавшись к себе, промолвила Владислава. — Я… мне как-то не по себе. Наверное, я действительно заболела, и это просто ужасно.

Лясота скрипнул зубами. Все одно к одному!

— Вы сможете спуститься вниз? — спросил он.

— Наверное. Отвернитесь, пожалуйста. Или выйдите, чтобы я могла одеться.

Лясота поднялся, направился к выходу.

— Я жду вас внизу.

Владислава с тревогой посмотрела на мужчину. Он казался таким мрачным, таким грустным и сердитым одновременно, что ей стало его жалко.

— Что-нибудь случилось?

Он обернулся. Помедлил, подбирая слова.

— Нет. Ничего.

— Но я же вижу! У вас неприятности? Что произошло, пока я спала? Я, — она кашлянула, — вас напугала? Извините. Я не хотела. Вы так много для меня делаете, а я… Постараюсь больше не доставлять вам хлопот, обещаю.

Лясота только покачал головой. Очень хотелось ему высказать все, что думает, но он сдержался.

При свете дня большая комната с горящим в очаге пламенем казалась еще больше — настоящим залом придорожного трактира. На лавках за длинным столом могли усесться десятка два человек, не мешая друг другу, а коли потеснятся, так и для тридцати место найдется. На огне опять булькали два котелка. Пахло кашей, свежим хлебом, травой. Старик восседал во главе стола, положив кулаки по обе стороны от миски с кашей. Он внимательно посмотрел на вошедших.

— Долго спать изволите, гостья дорогая, — холодно обратился он к Владиславе.

Девушка придвинулась к Лясоте, пытаясь укрыться за его плечом.

— Извините. Я просто очень устала, — пробормотала она.

— Впрочем, вас-то я не виню, — как ни в чем не бывало продолжал хозяин дома, — а вот спутник ваш время зря потерял, пока подле вас сидел.

— Ничего я не терял, — буркнул Лясота.

— Что? — Голос старика неуловимо изменился. — Мне перечить? Забыл, кто тут хозяин? В глаза! В глаза смотреть!

Лясота попытался отвернуться, но какая-то сила сама развернула его голову в нужную сторону. Он скрипнул зубами, встретившись взглядом с колдуном. Смотреть в его светлые, чуть навыкате глаза было тяжело и больно. Но отвести взор было еще больнее. Несколько секунд он боролся, пытаясь хотя бы перестать смотреть на восседавшего во главе стола старика. Тело словно окаменело. Не получалось даже повернуть голову. Заболели веки. Сами глазные яблоки заныли от напряжения. Он стиснул зубы, пытаясь заставить себя не смотреть, пробуя хотя бы моргнуть — не удавалось. Веки не желали смыкаться даже на миг. А старик усмехался, и смотреть в его весело прищуренные глаза было невыносимо хотя бы потому, что Лясота чувствовал, что проигрывает борьбу. Весь мир вокруг исчез, сузился до двух зрачков, которые, будто две раскаленные иглы, через глаза вонзались, казалось, в мозг. От исходившего от них огня по вискам побежали струйки пота.

— Из… — Он почувствовал, как собственное тело перестает ему повиноваться, как язык живет своей жизнью. — Из-ви-ни-те… хоз-зяин…

Рядом тихо ахнула Владислава. Присутствие девушки было мучительно — она стояла рядом и все видела.

— Вот то-то, — улыбнулся старик и щелкнул пальцами. Тут же на столе сами собой возникли миски и тарелки — с кашей, квашеной капустой, солеными грибами, творогом, моченой ягодой, крупно нарезанными кусками серого ноздреватого хлеба. — Садись, ешь. Тебе силы понадобятся. И вы тоже, гостья дорогая, отведайте моего скромного угощения. Уж не взыщите, что разносолами не потчуем. Где нам в глуши-то!

Но Владислава едва слышала его болтовню. Когда перед нею из ничего возникло угощение, девушка остолбенела, не веря своим глазам.

— Что это? — только и пролепетала она.

— То, — буркнул Лясота, как подкошенный падая на лавку. Ноги вдруг сделались ватными. — Колдун здешний хозяин. А мы у него в плену.

Рука, словно живущая своей жизнью, потянулась к ложке. Владислава сидела ни жива ни мертва. С усилием повернув голову, Лясота заметил на глазах девушки слезы, и тут же мысленно обругал себя последними словами. Она ему доверилась, он обещал доставить ее к отцу, а вместо этого сделал пленницей какого-то колдуна!