Галина Романова - Бывших ведьмаков не бывает

А вот нужное место — Божий луг — князь Владислав обозначил очень четко. Название, как он объяснил, дали такое нарочно, чтобы запутать тех, кто станет искать это место. Лугом там не пахнет. А Божий — ну разве Волос-Змей не был богом?

Итак, дорога. Если свернуть вот тут, где меленько написано «овраги», и идти строго на восход, то верст через пять наткнешься на Козье болото. Обойти его стоило с севера, там рукой подать до Паучьих ложков. Дальше — опять дорога, до Лешакова. А уж там снова выйти к Змеиному ручью, выгадав верных десять верст и почти день пути. Это много, учитывая, что он сам не знал, насколько отставал от Михаила Чаровича и Владиславы Загорской. Он расспросил народ возле пристани; светловолосого мужчину средних лет с военной выправкой и юную девушку вместе с ним никто не видел. А вот закрытая карета позавчера проезжала. И как раз в сторону гор. Чутье подсказывало, что это они и есть. И это означало, что опережает его князь Михаил совсем чуть-чуть.

В сумерках его упрямые спутники рискнули подобраться ближе, но они явно не были готовы к тому, что Лясота вдруг резко свернет в сторону и опрометью кинется прочь с дороги.

За спиной послышался конский топот, крики, выстрелы. Пули прошли мимо, палили явно в воздух, но все равно беглец пригнулся, чтобы уменьшить площадь поражения, и прибавил ходу. Пересечь поле было делом нескольких минут. Всадники могли бы догнать пешего, но он успел нырнуть под защиту деревьев. Цепляясь за траву и кусты, боком съехал на дно по крутому склону оврага, промчался его весь, торопливо карабкаясь на противоположную сторону. Быстро осмотрелся, метнулся в ту сторону, где заросли были гуще. Там, если верить карте, еще один овраг, за ним — третий. По этому оврагу можно какое-то время идти в нужном направлении, пока не выйдешь к бережку узкой заболоченной речушки. Она как раз и бежит в Козье болото, и какое-то время ее русло может быть ориентиром. Жаль, к тому времени стемнеет, да и наспех нарисованная карта не совсем точна. Придется где-то останавливаться на ночлег, иначе забредешь в Козье болото, а как оттуда выбираться? Князь Загорский уточнил только, что оно тянется еще верст на пять. Есть заросшие лесом места, а есть и трясины. Где-то в его сердце — озерцо, именуемое Бабий брод. Странное название. Интересно, почему озеро так назвали? Конечно, мелочь, но для ведьмака «на работе» не существует мелочей. Правда, сейчас он бывший ведьмак, которому представился шанс кровью искупить давнюю вину.

На дне оврага уже сгущались вечерние сумерки. Становилось прохладно. Пахло землей, сыростью, прелой листвой, грибами, падалью. Упавшие на дно сухие ветки деревьев и целые стволы в сумерках казались обглоданными костями невиданных зверей. Так и поверишь, что на дне оврагов скрыт вход в подземный мир! То перебираясь через древесные завалы, то шлепая по лужам стоячей воды, то продираясь сквозь бурно разросшуюся на дне крапиву и бурьян, Лясота чутко прислушивался ко всему. Уши ловили каждый звук — где там погоня? — разум был открыт для любого предчувствия. Но пока везде было тихо. Это-то и настораживало. Судьба словно нарочно дала ему несколько минут передышки, чтобы потом заставить расплатиться сполна.

Овраг ветвился. Его заросшие терном, ежевикой, бурьяном и разнотравьем склоны стали не такими крутыми. Деревья росли в основном наверху, вдоль края. В одном месте, где растительность была гуще, из земли бил родник. Тонкая струйка ручья сбегала на дно оврага, дальше стремясь по нему. Шагов через триста ручей свернул в один из «рукавов». Примерно помнивший стороны света и знавший, что сейчас по дну оврага движется почти точно за север, Лясота последовал за ним. Наверное, это и есть исток Козьей речки. Другого-то на карте не отмечено!

Верста. Другая. Потом склоны оврага стали ниже, глаже, расступились в стороны, и ручей, принявший в себя еще два или три родничка, маленькой речушкой выкатился на равнину, где островки леса со всех сторон теснили клочки полей и заливных лугов.

Солнце садилось. В полнеба полыхал закат, и звезд пока не было видно. Лишь самая первая, вечерняя, мигала над горизонтом. Лясота улыбнулся ей, как старой знакомой, прикинул стороны света и, поправив на плече вещмешок, зашагал в выбранном направлении.

Владиславе было плохо. Почему-то ее мучитель не дал ей в последний раз после пробуждения сонного зелья, и ослабшая от голодовки девушка мучилась от жажды. Ее мутило, руки и ноги дрожали. Карета тряслась по неровной дороге, дребезжали оси, пассажиров порой мотало из стороны в сторону. У Владиславы кружилась голова, все плыло перед глазами, и хотелось провалиться в спасительное забытье, но каждый раз новый толчок возвращал ее в этот ужасный мир.