Михаил Атаманов - Прорыв в Эрафию

Последовал короткий вскрик, и рыцарь снял со своего меча третьего преступника. Копейщики вбежали в дом, рыцарь последовал за ними.

— Что там происходит внутри, Фея? — спросили мы с Петькой Ленку.

— Не пойму, потеряла концентрацию, заклинание сорвалось. Он назвал меня красавицей!

— Да, на девушек комплимент от рыцаря действует, как удар пыльным мешком по голове, они сразу перестают что-то соображать, — съехидничал Петька.

— Вот станешь рыцарем, тогда и поговорим! — обиженно фыркнула Фея.

Между тем, из дома вышел один из копейщиков и офицер.

— Не подпускать к дому никого постороннего! — скомандовал рыцарь арбалетчикам. — Пусть маги разбираются с тем, что внутри. Позовите кого-нибудь из дварфов-торговцев, пусть они посмотрят, есть ли их вещи среди награбленного.

Один из арбалетчиков побежал в цитадель крепости за магами, а копейщик быстро привёл Суртака Тяжёлого. Старый дварф, кряхтя, забрался по высоким ступенькам на крыльцо, небрежно перешагнул через окровавленные трупы и вместе с рыцарем скрылся в доме. Вскоре дварф вытащил из дома два тяжеленых мешка и попросил нас помочь донести их до телег. Когда мы отошли подальше, дварф сам рассказал о том, что увидел внутри бандитского логова.

Сразу за дверью лежал мёртвый разбойник, проткнутый насквозь мечем рыцаря. Когда же Суртак прошёл прихожую и зашёл во вторую комнату, то обнаружил, что комната наполовину завалена коробками и мешками с различными товарами, среди которых он обнаружил и свои украденные мешки. Но только лишь два из шести. В соседней комнате с пола был сдёрнут в сторону толстый ковёр, обнажив возле стены распахнутый люк. Спуск вёл в неглубокий подвал. Суртак спустился вниз, охрана из «Золотых Соколов» не препятствовала ему.

Вид подвала бросил бывалого дварфа в дрожь — это было святилище какого-то неизвестного Суртаку тёмного божества. У дальней стены стоял покрытый засохшими бурыми пятнами каменный алтарь, выточенный из цельного куска темно-зелёного азурита. На алтаре догорали плетёные ароматические свечи, покрывая зелёный камень наплывами воска и выделяя сладкий дурманящий аромат. Стены подвала были расписаны жуткими фресками, на большинстве из которых собакоголовые монстры жестоко убивали людей. На полу во всю ширину комнаты был выбит какой-то иероглиф, а в воздухе сквозь аромат свечей ещё ощущался запах палёной шерсти и горелой серы.

— Клянусь бородой Тора, преступник сбежал, активировав свиток мгновенной телепортации, — завершил свой рассказ Суртак Тяжёлый.

Мы, чуть не надорвавшись, дотащили тяжеленые мешки до телег и, обессилев, повалились рядом. Дварфы бегло изучили содержимое мешков и с грустью заметили, что пропали наиболее ценные и дорогие предметы. Суртак же, наоборот, заметно повеселел:

— Воры наказаны, часть украденного возвращена, уничтожено гнездо опасного культа. Ты опять, в который уже раз, отличился и заслужил награду, — обратился он ко мне. — Распоряжаться имуществом клана я не в праве, поэтому не могу дать тебе денег или оружие. Но у меня есть для тебя другой подарок!

С этими словами Суртак снял с пальца и протянул мне серебряное кольцо из причудливо перевитых тонких проволочек. По всей поверхности кольца шли образованные тончайшей проволокой узелки, явно складываясь в осмысленные руны.

— Это — Малое Кольцо Дружбы. Сам я прочесть не могу, но грамотные дварфы мне прочитали. Надпись на кольце означает, что дварфы клана Тяжёлых, клана Водных Мастеров и клана Железный Кулак могут полностью доверять его владельцу. Теперь ты и твои спутники всегда найдёте приют у этих трёх кланов, обитающих у Малых Граничных холмов, — пояснил мне Суртак.

Я искренне поблагодарил Суртака и примерил странное кольцо. Оно было мне великовато, и я положил его во внутренний карман своей новой куртки.

Весь следующий день мы шли под палящим солнцем. Найдя на верхушке одного из холмов приметное дерево с расположенным высоко над землёй дуплом, мы с Пузырём забрались наверх и сложили в этот тайник большую часть вещей, в том числе нашу и Ленкину домашнюю одежду. Дорога стала широкой и мощённой, всё чаще стали встречаться всадники и селянские обозы. Местность сразу после спуска с горного хребта стала обжитой — по обеим сторонам дороги начались нескончаемые поля созревающей пшеницы, изредка лишь прерываемые фруктовыми садами.

На нашем пути стали регулярно попадаться многочисленные деревушки и даже посёлки покрупнее. По дороге к обозу дварфов подходили и подъезжали верхом местные жители, и ещё до вечера дварфы распродали почти все мешки с углём и железной рудой, а также большое количество мелочёвки — ножниц, ножей, молотков, гвоздей, садовых инструментов. При этом телеги дварфов не останавливались ни на минуту, вся торговля происходила при непрерывном движении обоза.