Михаил Атаманов - Прорыв в Эрафию

Пузырь прошёл за священником обратно в сторону замка, зашёл с ним на постоялый двор и подождал, пока лекарь сходит к себе в комнату и найдет необходимое лекарство. Лекарь взял всего одну золотую монету, разменял у трактирщика, и отдал пузырю четыре маленьких цехина сдачи. После этого Пузырь поблагодарил священника и лишь после этого, смущаясь, спросил:

— Извините, а вы кто? Я сразу не спросил, а потом как-то неудобно было…

— Зовут меня брат Нестор. Некоторые еще добавляют «Беспокойный» за то, что не могу спокойно пройти мимо чужой беды. Я жрец бога Латандера, служу в главном храме Латандера в Западной Столице, и своим долгом считаю помогать больным.

— Я Пётр по прозвищу Пузырь, шёл с моими друзьями как раз в Холфорд, хочу стать рыцарем.

— Рыцарем просто так не станешь, — заулыбался Нестор Беспокойный. — Вначале тебе нужно стать воином, в храбрости и ратных способностях которого никто не станет сомневаться. Потом тебе придётся большими и малыми делами доказать свою преданность Империи, а затем как-то прославиться и выделиться из толпы простых воинов. Лишь тогда один из рыцарей может за особые заслуги отметить тебя и согласится представить твою кандидатуру совету высших рыцарей Холфорда. Если совет единогласно решит, что ты действительно достоин, то тебя допустят к последнему, самому трудному испытанию, пройдя через которое ты можешь стать рыцарем.

— Я стану рыцарем, чего бы это мне ни стоило!

— Тогда удачи тебе, мой юный друг Пётр. Беги, успокой своего друга и принеси ему лекарство.

Когда Пётр закончил свой рассказ, уже совсем стемнело, начал накрапывать дождь. Я намазал глаза принесёнными Пузырём кремами, вроде краснота стала спадать. Затем разделся до трусов и залез в воду проверить рыболовную сеть, но она оказалась пустой, и я оставил сеть стоять до утра. Фея в это время попробовала готовящуюся на вертеле утку ножом, и сказала, что мясо совсем скоро будет готово. Ленка начала резать хлеб и зелень, а также разлила всем в кружки чаю.

Заметно холодало, небо было затянуто чёрными тучами. Мы сидели у костра и разговаривали на самые разные темы. Как много, оказывается, существует тем для беседы с друзьями, с которыми вроде видишься каждый день! И про каникулы, и про школу, и про наш поход. Я ещё раз поблагодарил друзей за заботу обо мне и обещал при случае отплатить им добром за добро. Пузырь и Фея отмахивались — мол, ничего они серьёзного не сделали, каждый поступил бы также. Тут редкие капли превратились в настоящий дождь, который ливанул, как из ведра. Мы быстро перебрались в палатку, затащив за собой и наш ужин, и закрыли за собой полог.

Я достал из своего рюкзака свечку, сухой мох и огниво. Друзья с любопытством и некоторым беспокойством наблюдали за моими приготовлениями, опасаясь, что я спалю всю палатку. Но не зря я тренировался неделю назад дома — с первых же искр сухой пучок вспыхнул, я аккуратно зажёг свечку и поставил ее в пустой стакан посреди нашего «стола» — квадратной плотной скатерти.

Палатку Пузырь выбрал прекрасную — с довольно высоким потолком, просторную, в ней можно было удобно сидеть и ужинать втроём. Фея порезала утку, и мы принялись за еду. Мясо было несколько пересолённое, но никто не привередничал — все проголодались за прошедшие сутки. Чай в кружках быстро кончился, а вылезать из палатки под дождь и набирать разбавленную ливнем воду в котелке никому не хотелось. Наш костёр уже затушило дождем, и согреть ещё кипятка для чая было проблематичным. Тогда Пузырь со словами «ну что бы вы без меня делали?» достал из своего рюкзака термос, в котором оказался не чай, как я предположил утром, а горячий глинтвейн.

— Моя мама сегодня рано утром собственноручно приготовила. Сказала, что знает она эти молодёжные походы — замёрзнут все в первую же ночь и пошлют, как всегда, гонцов за самогоном в ближайшую деревню.

Мы посмеялись, и разлили по стаканам ещё горячее вино. Чокнулись «за удачный поход» и выпили. Действительно, сразу стало тепло и приятно. Палатка гремела от барабанящих тяжёлых капель и порывов ветра, но внутри было сухо и спокойно. Мы не спеша доели ужин, допили остатки глинтвейна и стали готовиться ко сну.

Я надел на ночь тёплый свитер и вязаные носки, расстелил тонкий матрац-подстилку и укрылся одеялом. Пузырь одеяло в поход не захватил, но надел на ночь свитер и куртку, так что за него можно было не также не беспокоиться. Фея устроилась лучше всех — у неё в рюкзаке оказался тёплый туристический конверт-спальник, в который она и забралась, застегнулась до самого носа и могла спать в тепле и уюте посредине между мной и Пузырём.