Михаил Атаманов - Прорыв в Эрафию

— Хорошо, я подожду до завтрашнего вечера, — ответила Каришка, успокаиваясь.

Похоже, мне всё же удалось пробить брешь надежды в её железобетонной уверенности в скорой смерти.

— Но, мой хозяин, могу я попросить тебя об одном одолжении?

— Конечно, — ответил я.

— Мне очень страшно. Я чувствую, что слуги Мораны кружат где-то совсем рядом. Но теперь я уверена, что если переживу эту ночь, то дальше всё будет хорошо. Прошу тебя, не засыпай до утра и не дай мне самой уснуть. Вижу, что ты очень устал за последние дни и почти не отдохнул сегодня днём. Но я очень прошу тебя, Серый Ворон. Уверена — если ты будешь бодрствовать, то слуги богини смерти оставят меня и уйдут. Я буду очень стараться, чтобы не дать тебе уснуть до самого утра!

С этими словами Каришка вдруг сбросила своё платье на пол и подошла ко мне. Я был слишком удивлён, чтобы спорить или возражать, когда она снимала с меня одежду. Да и возражать не хотелось. Я осторожно обнял её за талию сломанной левой рукой, а правой провёл по кудрявым волосам. Каришка не возражала, наоборот — она сама прижалась ко мне.

— Это будет мой подарок тебе на день рождения. Только давай задёрнем занавеску, чтобы красное утреннее солнце или кто-то не менее любопытный не увидел нас в окно. Я, кстати, с трудом смогла открыть ставни. Нужно будет сделать засовы на окне менее тугими…

Надо отметить, что опасалась Каришка не зря — вскоре и я сам начал ощущать приближение смутной опасности. Яркая масляная лампа на стене была зажжена на полную мощность, все три свечки в канделябре на столе так же горели, но почему-то они освещали все меньшее и меньшее пространство комнаты. Дальше сфера спасительного света резко обрывалась, а за ней… я не могу описать, что там было. Боковым зрением я замечал смутное копошение множества теней по углам, и почему-то был уверен, что ни в коем случае нельзя всматриваться в эту темноту. Я старался не отрывать взгляд от Каришки, она так же смотрела лишь на меня. Ощущение опасности постепенно нарастало, и вскоре стало невыносимым. Неведомый Призрак спрятался в мою сумку, лежащую на столе рядом со свечками, и лишь изредка жалобно попискивал от страха.

Ночь казалась бесконечной. Усталость у меня ушла без следа, но ей на смену пришли липкий страх и какой-то космический холод. Я ощущал, какими холодными и непослушными стали мои пальцы, какими безжизненно холодными стали ноги и руки Каришки. Её лицо посерело, губы казались чёрными, а глаза стеклянными. Но Каришка изо всех сил боролась с холодом и страхом — она беспрерывно жарко целовала меня, а её руки и ноги оплетали мое туловище.

Где-то в середине ночи наступил критический момент — внезапно разом погасли все три свечки на столе. Сфера спасительного света резко уменьшилась и уже едва-едва вмещала нас. Тёмные тени сразу приблизились — они закружили рядом, я даже стал ощущать холодные прикосновения невидимых когтей или зубов к своим ступням. Я сразу поджал ноги и присел на кровати. Каришка тоже почувствовала холодные прикосновения и сильно испугалась. Она прижалась ко мне и едва слышным шёпотом спросила меня обреченно:

— Я сейчас умру?

— Не сегодня! — ответил я нарочито громко. — Мы будем жить ещё долго, не бойся — я тебе не брошу.

От моих слов стало поярче в комнате, а жуткие тени отлетели чуть подальше. Они, кажется, питались страхами, догадался я и попросил свою подругу:

— Каришка, ты не молчи, говори что-нибудь. Расскажи мне о своем детстве и вообще о себе.

— Прямо сейчас? — удивилась она.

— Конечно! Мне всё интересно про тебя, — подтвердил я, чтобы хоть как-то отвлечь девушку.

И Каришка начала свой рассказ. Сначала тихо и неуверенно, но потом всё спокойнее и громче. Родилась она, оказывается, в соседнем государстве Курстан в небольшом посёлке рудокопов, окружённом непроходимыми джунглями Вечного Леса. У Каришки был старший брат, обычный человек на пять лет старше её, и младшая сестра тайфлинг. Мать была обычной человеческой женщиной, а отца Каришка никогда не видела. Про отца мать почти ничего не рассказывала, известно лишь, что он был лесным демоном. Иногда мать отлучалась на несколько дней, при этом она всегда говорила детям, что едет в гости к своей двоюродной сестре. После таких отлучек мать всегда возвращалась с гостинцами для детей. Но однажды мать, перебрав вина на свадьбе соседей, случайно проговорилась детям, что отлучается не к сестре, а ходит встречаться с отцом девочек.