Дмитрий Туманов - Следствие считать открытым

Очевидно, Зарна тоже подумал нечто подобное, поэтому оскалился в снисходительной улыбке и более спокойным тоном произнес:

— Господин Райен, немедленно откройте решетку. Я исполняю королевский приказ, и любое неподчинение мне будет считаться преступлением против Короны. Вы же не хотите считаться преступником?

К моим ногам полетела бумага с тяжелой сургучной печатью. Я поднял ее — действительно, это был указ «Во имя и от имени Его Величества», скрепленный личной королевской печатью и дающий неограниченные полномочия его обладателю. Такой я уже видел однажды — опять вспомнились события годичной давности, и в душе зародилась маленькая искра надежды. Что ж, придется открыть, пока этот хорек еще сдерживает свою ярость.

Когда решетка поднялась, люди в черном умело заломили мне руки, ткнули лицом в пол и уже собирались проверить прочность моих ребер коваными сапогами, но Зарна остановил их:

— Чтоб ни одного синяка на нем, поняли? За мной, быстро! Меня подняли и потащили на выход, где раздавался истерический смех Зарны, уже подходившего к дверям.

Проходя через прихожую, я тоже не смог удержаться от усмешки: в прихожей сидел здоровенный, в шесть локтей ростом, гигант в полном латном доспехе и очумело тряс головой в покореженном шлеме, на котором намертво засел мой медвежий капкан. Оказалось, что, высадив дверь, этот вышибала приземлился в коридоре точнехонько головой в мою ловушку. Пока меня арестовывали, он так там и лежал, пребывая в оглушенном состоянии. Шлем выдержал удар, но был сильно помят — будто акула укусила за голову и челюсти свои оставила.

— Отвезите его в королевский замок — прямо к кузнецу! — распорядился Зарна сквозь смех. — А мы с господином Райеном сперва прокатимся в другое, не менее интересное место.

У меня аж все опустилось внутри — под выражением «интересное место» часто подразумевались мрачные казематы городской когорты, где пытки при допросах были вполне рутинным мероприятием. Не для тех, конечно, кто оказался там поневоле.

На улице стояли несколько черных карет стражи, в одну из которых меня и затолкали. Рядом сел шеф когорты — он был явно в приподнятом настроении и довольно потирал руки. Во время недолгой дороги в ответ на все мои вопросы он только хитро щурился, заставляя меня вспоминать очень неприятные для меня обстоятельства нашего знакомства.

Это случилось несколько лет назад, на заре моей самостоятельной сыскной деятельности, когда в нашей темной феодальной стране никто и помыслить не мог о том, что расследовать крайне щепетильные дела может человек со стороны. Испокон веков считалось, что общество делится на слуг и хозяев, что первые работают на вторых, что те и другие одной веревочкой повязаны и что в случае опасного вольнодумства или вольнодейства прижимать к ногтю надо и тех, и других. Появление в городе первого наемного сыщика сломало эту Древнюю традицию, но она еще долго оставалась в закоснелых горских мозгах местной власти.

По случаю мне довелось добывать сведения для местной воровской элиты. Но уж так получилось, что эти самые сведения по причине их высокой ценности оказались нужны не только ворам, а вообще всем шишкам в Эйсе. Конкуренты, Как водится, не дремали, стараясь обставить друг друга любыми способами, и в один не очень прекрасный день в когорту поступил донос на меня. И хоть тот донос был не просто ложный, а, что называется, высосанный из пальца, однако сработала простая истина: когда у стражей порядка не клеится с поимкой настоящих преступников, то они, замордованные собственным начальством, с лихвой отрываются на простых людях, по тем или иным причинам попавших под подозрение.

Тогда амбалы в черном скрутили меня прямо на пороге моего дома, а потом долго допрашивали в своих пыточных казематах, пытаясь повесить на меня все совершенные в городе злодеяния вплоть до кражи пирожков у булочника. Я, конечно, отпирался до последнего, но когда мне уже реально грозила дыба за нежелание сотрудничать с властями, явился Зарна и щедро наградил своих подчиненных тумаками и оплеухами — благо у меня тоже нашлись высокопоставленные покровители. Сняв меня с ужасной скамьи, шеф когорты всучил мне подметную бумажку и выгнал на улицу, мрачно пообещав, что я наверняка познакомлюсь со станком в следующий раз, если не прекращу совать свой любопытный нос в чужие секреты.

И вот теперь я в тесной компании с этим крайне неприязненным человечком несся и трясся по сумрачным ухабистым улицам, держа путь неведомо куда. Сквозь зарешеченные окна кареты мелькали отсветы пожаров, изредка доносились злобные крики погромщиков и возмущенные стенания их несчастных жертв. В эту ночь стольный Эйс остался без власти, и город захлестнула волна преступности и насилия.