Екатерина Казакова - Наследники Скорби

А чуть только впереди появилась каменная стена и над ней — возносящаяся в облачное небо остроконечная башня, у Клёны сжалось сердце.

"Хоть бы его не было, хоть бы его не было, хоть бы его не было…" — молилась про себя девушка, а сама тряслась, будто от холода. Что ему сказать? Как в глаза глядеть? Что он ей скажет? Развернет от порога…

Сани въехали на широкий двор. Тут уже стоял обоз, пришедший, видать, всего на пол-оборота раньше. Купцы гомонили, распрягая лошадей. Бегали служки, помогали разгрузить сани, кто-то смеялся, кто-то спорил. Среди заезжих ходил и скрипучим голосом распоряжался старик с жидкой бороденкой.

Гвор помог девушке выбраться из саней.

— Обожди тут покуда. Я провожу…

Она стояла растерянная среди всеобщей суеты и суматохи и не знала, что делать, куда идти. Одиночество еще никогда не было таким страшным, а она — такой маленькой и жалкой. Будто дите неразумное!

А потом девушка почувствовала чей-то взгляд. И обернулась.

Он стоял шагах в десяти и, по всему видать, только вышел, потому что рядом переминался с ноги на ногу худенький юноша в невзрачной одежке прислужника. Небось, послали за креффом по какой-то надобности.

— Ты погляди, что такое, — скрипел тем временем недовольный старик, тыча пальцем в кого-то из обозников и гневно тряся бороденкой, — это ж разве пушнина? Нет, ты засмотри, что привезли, окаянные…

— Клёна? — показалось, Клесх не верил тому, что это она. — Клёна?

Девушка замерла. Жалобно глядя в глаза ненавистному отчиму. Никогда прежде она не думала, что он будет

так

на нее смотреть. Даже не чаяла, что умеет. С таким неверием, с такой радостью и с такой любовью.

— Клёна! — Он оттолкнул руку старика и в несколько стремительных шагов оказался рядом.

— Девочка моя… — Сильные руки стиснули ее плечи. — Жива.

Клесх целовал ее в макушку, крепко прижимая к себе, и девушка разрыдалась, впервые за много-много дней чувствуя невероятное облегчение.

Конец второй книги.