Павел Кошик - Кроваво-Черный

К моменту окончания отцовской речи, я уже поднялся на второй этаж, перегнулся через перила и прокричал вниз:

– А если я заработаю кучу денег, то вы добавите мне ещё три такие кучи и купите новый Porsche?

– Там видно будет. Смотри только не заработай на Ferrari, а то она не сможет припарковаться на нашей подъездной дорожке из-за высокого бордюра.

– Постараюсь, пап, но ничего не обещаю, – сказал я, уже заходя в свою комнату.

Я поднял с пола рюкзак, схватил с тумбочки мобильный телефон и поспешил назад – судя по третьему гудку, Кристи уже устала ждать меня на улице. Бегом спустившись с лестницы, я снова забежал на кухню.

– Малявка, тебя подвезти или ты как последняя лошара на автобусе поедешь? – обратился я к сестре.

– Пф, так и быть, придется поехать с тобой. Составлю компанию несчастной Кристи, чтобы ей не пришлось с тобой разговаривать, – как обычно заносчиво ответила Мэри и направилась к выходу.

– Мама, а у нас есть ещё что-нибудь поесть? – немного извиняющимся тоном спросил я.

– Ещё? Ты же тройную порцию блинчиков съел! С тобой точно все в порядке?

– Молли, не приставай к парню. Растущий организм требует топлива. В холодильнике лежат мои сэндвичи. Можешь взять. Правда, они с чесноком, так что советую съесть их после того, как Кристи доставит ваше королевское высочество в школу.

Я достал сэндвичи из холодильника, сунул их в рюкзак, крикнул «Спасибо, пап» и выбежал из дома.

Мэри уже шагала по дорожке к новенькому и блестящему ярко-вишневому кабриолету Кристи. Я прибавил шагу и догнал её у машины.

– Привет, подруга! Как делишки? – улыбаясь крикнула Кристи, увидев Мэри.

– Всё путем, подруга, всё путем. Как сама? Оболдуй тебя не обижает? Ежели чего, ты только скажи, я его быстро на место поставлю, – деловито отозвалась моя младшая сестра.

Кристи рассмеялась. У неё была роскошная улыбка, обнажавшая ровные, один к одному, белоснежные зубы, за которые её отец наверняка выложил целое состояние. Соломенного цвета волосы ниспадали на плечи, обрамляя загорелый овал лица. Внешне Кристи походила на более интеллигентную версию Кейт Аптон, правда в теле была раза в два уже её, но, к моему великому счастью, в размере груди моя девушка уступала модели Sports Illustrated не столь значительно. Мы встречались всего две недели, и за это время я не успел даже через одежду и лифчик ощупать её достояние, но очень надеялся провести осмотр в самое ближайшее время.

Подойдя к машине, я взял сестру под руки, поднял и усадил на заднее сиденье.

– Аккуратнее, ценный груз переносишь! – огрызнулась Мэри.

Я обогнул авто, уселся на переднее пассажирское сиденье, наклонился к Кристи и поцеловал её в губы. Они были большие, влажные, блестящие и со вкусом малины. Ах, черт, если бы не нужно было ехать в школу, я бы мог заниматься этим весь день напролет. Хотя на самом деле наличие уроков меня, конечно, совсем не смущало, но думаю Мэри, комфортабельно развалившаяся на заднем сиденье, не одобрила бы такое решение. Мощным усилием воли я смог оторвать свои губы от Кристи, устроился поудобнее в кресле и пристегнул ремень безопасности. Кристи повернула регулятор громкости на магнитоле. Из колонок повалили сочные басы, и Рита Ора запела: «You know you're only in it cuz it's hot right now, hot right now! Turn it up right now! Put your hands in the air if you want it right now! Eh oh eh oh hot right now!». Малявка на заднем сиденье начала покачивать головой в такт музыке, Кристи увидела это в зеркале заднего вида, снова улыбнулась и начала звонко подпевать. Мэри подхватила. Кристи рассмеялась, вдавила педаль газа в пол, и мы помчали по дороге вперед за знаниями.

Пятый и последний на сегодня урок закончился, и я отправился на очередную тренировку по футболу. В раздевалке пока ещё никого не было, и я решил, что пришла пара перекусить сэндвичами. Собственно хотел съесть их с того самого момента, как забрал пакет с отцовским ленчем из холодильника, но наличие чеснока останавливало меня. Однако тренер Кэмп гоняет нас по полю так рьяно, что каждый игрок, одетый в экипировку, за долгие годы насквозь пропитавшуюся потом, грязью, слезами радости и горечью поражения, уже к середине первого часа занятий начинает вонять, как гибрид бизона и скунса. Так что вряд ли в таком зловонном окружении кто-то почувствуют мое чесночное дыхание.

Я присел на скамейку, положил рюкзак перед собой, достал пакет с едой и взял в руки один из сэндвичей. Большой кусок белого хлеба, майонез, смешанный с чесноком и базиликом, ломтик сыра чеддер, кружок помидора, толстый кусок ветчины, листик салата, тонкий срез копченой куриной грудки, снова помидор и сыр, ещё немного майонеза с чесноком и второй кусок хлеба. Если в чем мой отец и разбирался, так это в сэндвичах. В сэндвичах и, как это неудивительно, нацистах. Нет, вы не подумайте чего-нибудь такого – отец добрейшей души человек, либерал до мозга костей, который готов бороться за права любой категории униженных и оскорбленных. Он испытывал отвращение ко всем тем ужасам, что вытворял Гитлер, но нацисты интересовали его как культурный и социальный феномен, под воздействием которого самые обычные и не плохие по своей природе граждане Германии могли без каких-либо угрызений совести безмолвно смотреть на то, как их соседей – евреев или коммунистов, вместе с немощными стариками и детьми, увозили куда-то по ночам, и они навсегда пропадали в концентрационных лагерях.