Кристофер Сташеф - Чародейский рок

И тогда колдунья направила на Рода всю свою ненависть, всю обиду на тот мир, который ее отринул. Весь этот ужас должен был обрушиться на Верховного Чародея.

Но тут пришла в себя Гвен. Собравшись с силами, она оттолкнулась от груди Рода и подняла руку с медальоном — как преграду между ними и колдуньей.

Глаза у колдуньи выпучились, кожа натянулась и вот-вот была готова треснуть. Вся ненависть, которую она направила на Рода и Гвен, вернулась к ней. Не сверкнула молния, не раздался взрыв, не полыхнуло пламя — колдунья просто-напросто лишилась сил и чувств, рухнула на помост, и ее глаза закатились.

Волна тошноты накатила на Рода. Сквозь него, мимо него вихрем понеслись воспоминания колдуньи, а потом… потом ее не стало, а смерч швырнул на помост ее скелет.

Род смутно ощущал, что происходит. Резкая, издевательская музыка прекратилась, сменилась стоном, потом — воплем отчаяния. Потом все стихло, а потом глаза оборванцев снова радостно запылали, снова оскалились щербатые рты, и скрежещущая музыка заиграла снова и добавилась к вою смерча.

— Это какая-то схема обратной связи! — прокричал Род. — Она задействовала что-то такое, что ей было не подвластно! Сама она была только проводником! Она сгорела, а система работает!

С жуткими воплями приспешники колдуньи набросились на Чародея и его жену.

Но тут они снова стали слышать дивное пение хора, и аромат ладана окутал их со всех сторон. Гвен раскинула руки. В нескольких дюймах от нее и Рода толпа резко остановилась и с испуганными криками попятилась назад.

Гвен этого не заметила. Все ее внимание сейчас было сосредоточено на гигантском коконе смерча. Прищурившись, она проговорила:

— Супруг мой, это средоточие пороков держится не силой ума.

Род устремил на жену ошеломленный взгляд.

Затем, поддерживая ее одной рукой, он поднялся и медленно пошел к алтарю.

— Что ты делаешь? — вскрикнула Гвен.

— Если это не псионные дела, значит, это техника, — отозвался он. — А если это техническое устройство, то у него обязательно должен быть пульт управления.

Гвен широко распахнула глаза, но в следующее же мгновение ее взгляд стал отстраненным, а разум отправился на поиски электронных цепочек.

— Алтарь, — сказала она. — Под ним — устройство, которое зовется «реактор».

От миазмов зла, скопившихся вокруг «алтаря», у Рода закружилась голова. Опять навалилась тошнота. «Что же тут творилось?» — в ужасе подумал он и припал к Гвен, которая тоже неважно держалась на ногах. Поддерживая друг друга, они пошли в обход большой каменной глыбы.

Участники шабаша заметили это и, устрашившись, застонали. Однако они были слишком слабы, чтобы оказать чародеям достойное сопротивление. Некоторые, правда, поползли следом за ними, но слишком медленно.

Вскоре Род и Гвен оказались в тени, отбрасываемой гигантским коконом. Рев смерча заглушил пение хора. Одного этого было достаточно для того, чтобы не на шутку испугаться, но еще страшнее была мысль о том, что может случиться, если сила, сдерживающая смерч, отпустит его.

— Если это произойдет, единственная моя, — мысленно обратился Род к жене, — знай, что я люблю тебя.

— А я тебя, любовь моя, — навсегда! — растроганно откликнулась Гвен.

А потом ее рука нащупала клавишу и нажала на нее.

В следующее мгновение мир наполнил взрыв, громкость которого была за пределами человеческого слуха. По округе разнесся жуткий рев, вспыхнуло и завертелось пламя, подхватило и закружило Гвен и Рода. Страх объял их, они крепко обнялись и прижались друг к другу.

А потом все стихло и успокоилось — над ними. Род догадался, что их отнесло в сторону и вверх от места взрыва, однако они продолжали полет. Вдруг ему до боли захотелось поскорее вернуться на землю, захотелось остаться в живых, стало страшно за детей. Мир внизу раскачивался, дрожал и колебался. Этот мир приближался к ним, но теперь в нем не осталось никакого амфитеатра — только огромная воронка чернела на дне каменистой котловины. На полмили во все стороны от воронки не осталось ни кустика, ни деревца, а чуть поодаль чернела горстка муравьев. Видимо, это были их дети и двое монахов. А потом Род ощутил чувства Гвен — отчаянный страх и надежду, рожденную безмятежностью песнопений. Он понял, что их дети живы, целы и невредимы.

Наконец он сумел отыскать взглядом псионную бурю.

— Мы падаем, — напомнила Роду Гвен. Она тоже сумела совладать с паникой.

Где-то в какой-то момент Гвен потеряла метлу. Род подумал о земле, и их падение замедлилось и приостановилось. Они парили на высоте в тысячу футов над землей и следили за тем, как столб смерча движется по спирали, витки которой становятся все более и более широкими.