Андрей Александров - Vita seconda (Вторая жизнь)

Не долетев пары метров, лиана вдруг разделилась по вертикали надвое и нижняя из них ударила по щиту рыцаря, открывая лицо. Верхняя лиана, целя в лицо, попала в защищенную шлемом часть и остановилась. Они замерли на секунду а потом обе лианы рассыпались ледяным крошевом, а рыцарь, встряхнув головой продолжил двигаться к друиду.

— Хм… я смотрю, тут нужен особый подход — проговорил друид и уже громче:

— Ато ты уж извини меня за стену, но я все компенсировал, Элли подтвердит.

— Какую стену… — начала говорить девушка, но ее перебил крик друида

— Не подведи Русь — матушка!

И в рыцаря полетели пять кусков дерева напоминающих подковы. Сила их полета была такова, что они протащили рыцаря по полу, пришпилили собой ему руки, ноги и зафиксировали голову. Аура рыцаря вспыхнула светом, он дернулся, но ничего не произошло, он так и оставался, пришпилен к стене. Но тут пробив стену, рыцаря начали обвивать полностью усеянные шипами лианы. Аура вспыхивала, раз за разом, но так и не могла уничтожить все тернии, большую часть хлада поглощали эти пять древесных «подков». А друид все продолжал кидать новые «скобы» из непонятного дерева, что было не подвержено действию хлада. Рыцарь еще пару раз дернулся, но затих в полностью покрывших его шипах.

— Слушай, Вереск, а чем это ты его, и при чем тут Русь кстати? — спросила опомнившаяся Ато.

— Древесина этих оков представляет из себя смесь древесины березы и конопли — некоторые сорта берез сверхморозоустойчивы, а соки конопли имеют в своем составе спиртосодержащие примеси — ответил лекторским тоном друид — думаю не стоит упоминать, где все это зеленое счастье растет?

Их диалог прервал свет, исходящий от доспеха рыцаря. Тот постепенно белел, покрывался золотой рунописью, а из шлема прозвучал низкий голос с хрипотцой:

— Я, Инквизитор Торн, делаю заявку на вступление в твой клан, глава…

— Я, Инквизитор Торн, делаю заявку на вступление в твой клан, глава — повторил еще раз рыцарь

И на Ато устремился взгляд пары совершенно белых глаз, светившихся белым светом.

— Эм… Ато, а это твой натуральный цвет…

— ВЕРЕСК ДА ТЫ ЧТО МЕНЯ ЗА ДУРУ ДЕРЖИШЬ!?!?! СТОП! Молчи! Это риторический вопрос! Нужно быть совершенно недальновидной главой, чтобы отказаться от такого предложения, Я ПРИНИМАЮ ТЕБЯ В КЛАН!

Воин в белоснежном доспехе поднялся в полный рост, его глаза вспыхнули и каждый в клане услышал системное сообщение:

*клановая аура «карать и миловать» активирована*

*отныне каждый член клана вне зависимости от расстояния до инквизитора получает баф «помилование» повышающий защиту*

*если инквизитор находится на расстоянии менее одного километра от членов клана, то баф усиливается и получает дополнительное свойство «святая кара» наделяющий любое оружие дополнительным уроном от огня*

*внимание! Будьте внимательны! «Святая кара» не активируется, если вы отдалитесь от инквизитора далее чем на километр*

— Ух ты!!! Прозвучал дружный хор голосов соклановцев.

Когда ахи и охи поутихли заговорил друид:

— Ато, чего ты так кричишь? Это тоже, кстати, риторический вопрос. А вот другой вопрос я бы хотел уточнить, а именно степень адекватности нашего любителя «костров по горячее». Мне бы все же не хотелось получить по голове сверхшипастой булавой, в которую превратился его меч, только за то, что я сделал что то не по феньшую его ранимой души, нарушив дзен его тонкого мировоззрения.

— Ээээ… ты хочешь спросить не кинется ли он на нас?

— Агась.

— Ну давай…

— Эй дяденька, а ты больше драться не будешь?

*рукалицо в исполнении Ато и еще некоторых членов клана*

Рыцарь подошел к ним ближе, и опершись на щит руками, заговорил:

— Сие действо невозможно, пусть твоя душа будет в спокойствии мудрый воин, а уверенность в сердце, что я прикрою брата по оружию, лишь крепнет. Я всегда хотел расти над собой и регалии инквизитора заставляют улыбку озарять мое лицо.

— Хм… я чего то не пойму, о том, что инквизитором можно стать слив первый же поединок говорилось в куче форумов админов. — задумчиво заговорила Ато.

— Истинно так, но совесть моя не могла позволить оказать неуважение к противнику, поддавшись. Поэтому сердце раз за разом обливалось кровью, а на глаза наворачивались скупые слезы, когда я в очередной раз втаптывал латными сапогами в грязь еще одного милого человека, пытавшегося помочь мне расти над собой.