Эмиль, Гнитецкий - Благими намерениями

- Да уж, - протянул черноволосый.

- Погоди, это не самое интересное. Он мой тёзка, представляешь? Тоже Винслакт! И отцы наши тёзки. Он даже на меня внешне чем-то похож. Только и разница, что у него титула нет. Когда его ловили, то меня чуть копьями не закололи, когда документы проверяли. Потом разобрались, конечно, посмеялись, да и его уже поймали. Но мне совсем не смешно было, когда вооружённые до зубов стражники берут тебя в кольцо, а в глазах читается явное намерение убить без разбирательств. Тут уже мечом не намахаешься, хоть и сам закован в латы по самые зубы. А ещё он манифест всюду развесил, перед тем, как идти на бойню.

- И что за манифест?

- Сам-то я его не читал. Рассказывали мне, что написано там вроде следующего: "Я ненавижу человеческое общество, и мне противно быть его частью. Я ненавижу саму жизнь, и вижу только один способ её оправдать: уничтожить как можно больше людей. Это единственный способ сделать мир лучше". Ну, всё в таком духе.

- Душевнобольной, что и говорить.

- Ага, сейчас! Признали вменяемым. Пожизненно на рудники сошлют.

- Это что ещё!.. Слушай, что у меня за история была, Винс! Владелец Уссекского феода, между прочим, Шперлинг тоже, как и я! Был там, пришлось дорогу срезать. Разруха, крестьяне полудикие, нищета. Еду мимо одной деревеньки по делам, а там: дома покосившиеся, скот худой-прехудой, люди оборванные, все пьют, дети как спички, грязь по колено, смрад и упадок. Кошмар! Останавливаюсь я спросить дорогу, а они так подозрительно на меня смотрят и спрашивают, мол, ты кто такой. Говорю: "Я граф Шперлинг!". Что тут началось, пся крев!

- А что такое-то? - спросил Винслакт.

- Да выяснилось, что они меня с другим Шперлингом, своим сеньором, спутали. Всем хутором вышли на улицу и чуть на вилы не посадили! Я уже умирать приготовился, и такая обида меня одолела, что не в бою с достойным противником сейчас помру, а насаженный на вилы крестьянские. С трудом объяснил им, что не тот я Шперлинг. Что удел мой на юго-востоке находится, а не здесь. Денег им пришлось дать, чтобы присмирели и подобрели. В общем, пришлось мне объяснять, что мой тёзка - да, самый натуральный упырь и кровосос. Ещё немного поднажать - и меня выбрали бы во главе армии штурмовать его замок. Вот это анекдот: Шперлинг захватил замок Шперлинга! Для тех, кто не знал всего до конца, это выглядело бы, как в свой дом ворваться и присвоить его себе же!

Русоволосый рыцарь с замершей улыбкой слушал Шперлинга, а под конец прыснул со смеху, стукнув кружкой пива об стол, расплескав содержимое.

Отсмеявшись, продолжил.

- Новость узнал. Про комедианта Жодара Дьердя слышал, конечно?

- Это тот самый толстяк, что здесь на ослах пьяный катался что ли? Наслышан, как же.

- Да, он потом уехал, потому что князь задушил его винодельческий цех налогами. Так вот, пригласили его в Сансэдар. Оказали все мыслимые и немыслимые почести. Ублажали, чем только могли: предлагали место руководителя королевской труппы, преподавать верузийский язык в престижных университетах, дали звание почётного подданого сансэдарской провинции Мордок, подарили пятибашенный замок. Кормили, поили, всю широту души сансэдарской проявляли. А он попил, поел, потанцевал и сделал ручкой всем.

- И куда же он теперь?

- К хоббитам! Говорит, что любит и Верузию, и Сансэдар, но жить будет в лесах в Шлендо, на границе с Палиссой. Купил небольшое поместье и уже принял подданство этой страны. Как перед ним король Сансэдара ни распалялся, как ни кичились сансэдарцы, что такого комедианта к себе переманили, как ни считали его своим - всё равно не прижился.

- Ему надо было звание Героя Сансэдара дать и на повышенное пособие в десять толлеров ежемесячно посадить, - прыснул Шперлинг.

- Скорее всего, ему пришёл счет за оплату замка, и он понял, что дешевле жить в Шлендо в скромном домике. Прошла любовь, завяли помидоры, - поддержал Винслакт, вытирая от смеха слёзы. - Думающая часть Сансэдара крутит у виска пальцем. Король дал гражданство и подарил замок залётному пьянице, пусть и таланту. А обедневшие аристократы годами стоят в очереди на надел, чтобы хоть как-то подняться. Что тут можно думать о государе?

- И никто не возмущается?

Тут Винслакта прорвало, что случалось с ним довольно редко.

- Возмущается?! Больше по тавернам и постоялым дворам языки чешут! И то осторожно, сам понимаешь, что за оскорбление короля бывает. То есть, критиковать как бы можно, но критикующие назначаются сверху, чтобы видимость свободы была. Ну, чтобы совсем облик государства не терять, вице-король Шмелиус вякнул что-то своим вассалам, мол, необдумано замки дарите. Да кто его слушает? Больше для смеха в королевском замке держат, как элемент интерьера. Он давно ничего не решает, только и делает, что разъезжает по провинциям и сотрясает воздух: "Необходимо принять меры, надо усилить ответственность... Виновные должны быть наказаны, срочно ужесточить контроль... Что сделано для улучшения жизни?". Да все над ним ржут, а он только пальчиком грозит. Отгрозится и картины рисует, художник, видишь ли. Однажды залез на самую высокую сосну, растущую у королевского замка. Сверху, говорит, ещё никогда не рисовал. Пол-Сансэдара, наверняка, надеялось, что сверзится он оттуда со своими кисточками вниз головой. А его кристалл зова - это вообще тема для бесконечных анекдотов. Король меж тем бегает, как угорелый и кричит: "Где посадки?". Вообще ходят слухи, что Шмелиус - хоббит-полукровка. Да и насчёт самого... хм... сомнения. Но я тебе этого не говорил! - заговорщически подмигнул русый рыцарь.