Город голодных теней (СИ)

Почти машинально она подняла руку и обхватила кисть Макса. Не затем чтобы его поддержать. Кажется, Тася начинала привыкать, что парень — её усилитель. А сейчас ей требовалась помощь, чтобы разглядеть… И — увидела. Глаза двойников — вот что было страшней всего. Они… Они пытались сохранить форму и расцветку, но не получалось. Вроде бы обыкновенные человеческие глаза — белки и ожидаемо серый цвет зрачков. Но время от времени происходило нечто вроде обвала — и эти глаза становились настолько плотно чёрными, что казались провалами в черепе. И это ужасало, как ужасало бы оживление мертвеца, перед тем как снова ему стать трупом.

Макс некоторое время продолжал стоять, закостеневший, а потом медленно опустил руки — так медленно, чтобы (поняла Тася) женщина не убрала своей руки с его кисти. Наверное, тепло её руки помогало ему прийти в себя.

Мужчины продолжали стоять перед тенями — в последнем Тася теперь на все сто была уверена. Но самим двойникам на месте не стоялось. Они то и дело пытались обойти охрану и добраться-таки до своих оригиналов, и Тася с замирающим сердцем думала: «Что им надо?! Почему именно мы?!»

Быстрый взгляд направо: Влад продолжает медленно спускаться, не услышав, что происходит на верхней лестничной площадке. Загляделась было на него, но быстро пришла в себя, когда Макс резко сжал её руку. Его двойник уверенно обошёл Алексея, который снова заступил ему дорогу, нависая над ним громадной горой, — и тогда двойник Таси, воспользовавшись тем, что все смотрят в сторону Макса, резко нырнул между охранниками.

— Стреляйте! — закричала Тася, уже не заботясь, что её услышат не только люди. — Саша! Алексей! Стреляйте! Пожалуйста!!

Два выстрела раздались одновременно.

Сначала упал Макс-второй — рухнул на колени, умоляюще глядя на парня и протягивая к нему руки. Саша прострелил ему грудь — и Тася ожидала, что двойник сразу рассеется или превратится во что угодно, хоть в какое-то чудовище… Но двойник хрипел, не выговаривая ни слова, и только продолжал тянуть руки, как будто из последних сил надеялся, что Макс поможет ему. Оглушённая происходящим, Тася не сразу поняла, что странный звук рядом — это самый настоящий вой Макса, который, оскалившись от ужаса, смотрел на «умирающего» двойника. А тот полз к нему, уже держа одну руку протянутой к «оригиналу», другую — у сердца, — и теперь Тася сама с трудом сдерживала рвущийся из собственной души отчаянный крик: сквозь пальцы теневого двойника быстрыми и деловитыми ручейками бежала ярчайшая красная кровь. И это было тем более жутко, что кровь прерывающейся струйкой падала между его коленями, собираясь в неровную кровавую лужу, а двойник всё передвигал колени, стараясь приблизиться к Максу и оставляя после себя размазанный длинный след…

Мужчины беспомощно, опустив пистолеты и не понимая, что делать дальше (ведь выстрелы были с близкого расстояния и смертельные!), лишь смотрели на обоих теневых двойников — кажется, их тоже ошеломила настоящая кровь. Если это настоящая — промелькнуло в мыслях Таси. Для чего она и перевела взгляд на своего двойника — всмотреться. Лучше бы она этого не делала!

Женщина-двойник полулежала, бессильно привалившись к стене, рядом с дверьми, и с удивлением смотрела на свои окровавленные ладони. А потом, будто почувствовала взгляд Таси, она подняла глаза, и Тася застонала сама: немой укор «За что?!» читался в искажённом болью лице и в слезящихся глазах умирающей. Из последних сил Тася выпихивала вперёд одну мысль: они не настоящие! Она не умирает!

Внезапно рядом пошатнулся Макс. Его словно тянуло к своему «умирающему» двойнику. А тот, опустив голову, жалко сидел на бетонном полу — на бедре, помогая себе не упасть опорной рукой в пол. И по лицу человека, Макса, легко читалось, что он с трудом сдерживает желание броситься на помощь теневому двойнику.

Мужчины — она с трудом перевела взгляд на них — кажется, элементарно не решались снова стрелять, потому что (она видела, как они оглядываются) боялись, как бы на выстрелы не явился кто-то ещё.

Где же Влад? Почему его нет после выстрелов? Не мог же он их не расслышать!

И… Что-то мешало думать. Одна лишь навязчивая мысль застряла, закрывая ход всем остальным: а может, подойти помочь? Кровь же настоящая! А ещё… Кажется, Тася начинала понимать, что Макс пошатнулся не оттого, что хотел помочь своему двойнику… Ноги подламывались — она ощутила это только что, но почему?

Взгляд умирающей женщины-двойника снова приковал её к себе… Стороной, в какой-то ватной глухоте, она слышала крики мужчин, которые кого-то звали — кого-то, кто был где-то там, далеко внизу. А сама она смотрела на женщину, которая тоже не сводила с неё глаз, и вопрос: «Почему она так долго умирает?» постепенно пропадал под натиском сострадания: «Господи, как же ей больно!»