Город голодных теней (СИ)

Осторожно, чтобы не помешать, подошла жена Алексеича, забрала у него чашку и поставила другую, чистую, куда тут же налила дымчато-прозрачного чая, поверхность которого в прохладном вечернем воздухе мягко колебалась прозрачным паром.

— Мне казалось… — Тася замолчала на полуслове.

— Мы уже говорили об этом, — сказал Алексеич. — С уничтожением зеркального города в нашем городе остаются тени, которые были на поверхности, пока умирал теневой. Мои уже отследили их и сказали, что в нашем городе их осталось достаточно, чтобы не прерывать охоту. Жить-то им надо в нашем мире. То есть выживать. А это для них возможно только за счёт внедрения в человеческое тело. Они продолжают вселяться в людей. А поскольку путь назад, в зеркальный город, закрыт, они уводят людей неизвестно куда. Война с тенями переместилась в наш мир и будет продолжаться, пока не исчезнет последняя тень. Когда и как это закончится — нам не знать, пока не перестанут пропадать люди. А может — узнаем, если ребята навострятся хорошо их чувствовать. Поэтому уже сейчас приходится думать о начале охоты. Мои ребята дежурят денно и нощно на веранде. Но мои не такие привычные к охоте, как ваша команда. Ну и… Сама понимаешь: раз это не конец, вам придётся ещё некоторое время побегать — уже по нашему городу.

— Всё по-прежнему, — задумчиво сказал Влад. — Единственное, что меняется, — мы будем работать в собственном городе.

— Ну, я не отказываюсь, — тоже задумчиво сказал Саша.

Алексей скептически взглянул на него, а Макс насупился и в то же время с тревогой оглядывал всех, кажется боясь, что его не возьмут. Потом мужчины заспорили о методах выслеживания людей с тенями внутри: команде Влада не очень нравилось сидение в медитации, больше хотелось действовать, а Алексеич утверждал, что это лучший способ засекать внедряющихся в человека… Под шумок Тася вышла из беседки. Выходя, она осторожно оглянулась. Взгляд Влада скользнул по ней, но затем он сам быстро отвернулся, отвечая на вопрос Алексеича, и Тася смогла уйти почти незамеченной.

Некоторое время она медленно брела по плиточной тропинке между соснами, размышляя о будущем, пока её не окликнули.

— Тася! Тасенька!

— Дарья! — обрадовалась она и заспешила к женщине, сидевшей на скамейке.

За скамейкой росли густые заросли вишни, и Дарья сразу протянула Тасе целую горсть почти чёрно-красных ягод.

— Осыпается вишня-то, — вздохнула она. — Ешь, последние уже. Ешь-ешь, не стесняйся, а то воробьи всё поклюют.

— Спасибо.

— Алексеич говорит, больше вы в зеркальный не поедете?

— Нет, не поедем.

— А как у тебя с Владом? — Тася замялась с ответом, и Дарья улыбнулась. — Говорили, что ли, с ним? И что?

— Отмалчивается, — вздохнула Тася. — Да и куда мне, с детьми…

— Не обессудь, но желания никогда не исполнишь, не веря, что сбудется. Думай о нём, о Владе-то, а он уж сам сделает что надо.

— Ты оптимистка.

— Я вижу, — снисходительно сказала Дарья.

А Тася потупилась, пряча улыбку и вспоминая, как Влад сказал то же самое, властно уволакивая её в свою комнату — под поверхностным предлогом, что без него ей снятся плохие сны. Дарья взглянула на неё и вдруг сама засмеялась.

— Что? — удивилась Тася.

— Ничего. Только когда сегодня будешь с Владом говорить, скажи ему, что будет в сентябре.

— С Владом? А что будет в сентябре? И почему ты решила, что буду сегодня?..

— Сейчас! — Всё ещё смеясь, Дарья встала со скамьи и быстро пошла куда-то по тропинке: здешние места она чуть не наизусть уже знала, могла ходить где угодно и как угодно — без проводника.

Тася некоторое время смотрела ей вслед, как она постепенно исчезает в тёмно-зелёных зарослях, а потом улыбнулась: после коротких бесед с Дарьей на душе всегда как-то легчало. Заглянула в ладошку с вишнями и услышала:

— Тася! Ты где?

— Здесь! Иди на голос! — сказала и вспомнила, как то же самое кричали в зеркальном городе. По плечам как морозом, но быстро прошло, как увидела Влада.

Истинно городской человек, он не очень любил Алексеичев лесистый сад и плохо знал его окрестности, хотя бывал здесь часто. Поэтому при виде Таси, сидящей на скамье, он с заметным облегчением выдохнул и устремился к ней.

— Угощайся, — предложила она ему, усевшемуся рядом. — Это Дарья меня угостила, говорит — последние. Сладкие…

Он выбирал ягоды из её ладошки и блаженно жмурился на солнце, пробивающемся сквозь ветви кустов и деревьев последними тяжёлыми жёлтыми лучами.