Бронислава Вонсович - Завещание инора Бринкерхофа (СИ)

- Инорита Ивонна, ваш поступок оставил кровоточащую рану в моем сердце, - начал он свою обвинительную речь, которую, судя по стилю, была разработана совместно с моим отцом. - Я был так счастлив те несколько дней после вашего согласия на наш брак, пока не пришло это ужасное известие о вашем браке. Как вы могли так со мной поступить?

- Я глубоко сожалею о происшедшем, - покаянно сказала я.

- Сожалеете и только?

- Просто завещание деда оказалось таким ударом для меня, - начала я пояснять, непрерывно улыбаясь, - что мне очень сложно было разумно оценивать свои поступки. Слишком уж мало времени отвел он на устройство моей личной жизни. Возможно, будь сроки побольше, и результат был бы другим.

- Инорита Ивонна, я готов вас ждать столько, сколько понадобится.

- Инор Хайнрих, - сделала я недоумевающее лицо, - к чему эти разговоры? Я ведь уже замужем.

- Но инор Бринкерхоф сказал, что я могу надеяться, так как брак ваш...

- Инор Хайнрих, - сказала я, подарила очередной выразительный взгляд и подкрепила его нужной интонацией, - мне кажется, нам с вами не следует долго разговаривать. Это обращает на себя внимание. Понимаете, о чем я?

В этот раз рядом с Клаусом отца не было, так что выходил он из заторможенного состояния достаточно долго для того, чтобы я успела от него сбежать, бросив еще один контрольный взгляд. Итак, получается, все я делаю правильно, что и подтверждает реакция Ханриха-младшего. Впрочем, дело ведь может быть в том, что я ему изначально нравилась. Значит, нужно попробовать еще на ком-то. Экспериментировать на невиновных инорах мне казалось крайне неблагоразумно, но как же иначе-то проверить? Я ломала над этим голову, когда сзади вдруг раздалось:

- Ивонна, мы так рады тебя видеть, - все свои слова Эвамария сопровождала такой сладкой улыбочкой, что на ней вполне можно было варить варенье из очень кислых фруктов. Гюнтер подтвердил ее речь вежливым наклоном головы. - Прекрасно выглядишь, дорогая. А где твой муж?

- У него дела в столице, - ответила я, не собираясь рассказывать бывшей подруге о требовании отца.

- При первом же взгляде на него становится понятно, что делами ему заниматься просто необходимо, - заявил Гюнтер с ехидной ухмылкой на лице.

Да какое право он имеет так говорить о моем муже? Возмущение мое было столь велико, что я не смогла у держаться.

- Что поделаешь, - с деланным вздохом сказала я, - не у всех же отцы занимают высокооплачиваемые должности, кому-то и работать приходится.

Улыбка Гюнтера застыла, как приклеенная, и я впервые за все время нашего знакомства подумала, что не так уж он и хорош. Эти блеклые невыразительные глаза не шли ни в какое сравнение с темными глубокими блестящими глазами Рихарда, особенно когда он начинал рассказывать что-то, его увлекающее. И я в очередной раз пожалела, что его нет рядом со мной.

- Мой муж участвует в делах моего отца, - высокомерно сказала Эвамария, недовольная моим замечанием. - И очень успешно.

- Я так рада за вас, - я ласково улыбнулась бывшей подруге, припоминая, что даже инор Тидеман не очень-то доверял работу Гюнтеру. Тогда мне казалось это очень несправедливым. А сейчас подумалось, что если мой бывший жених в чем и помогает своему тестю, так только в удлинении списка необходимых трат. Вон у него как обтягивает новехонький камзол округлившееся пузико, так и тянуло поинтересоваться, не ждут ли они прибавления. Но вместо этого я немного сдвинулась, так, чтобы не нервировать Эвамарию, томно вздохнула и посмотрела на Гюнтера взглядом, так хорошо сегодня зарекомендовавшим себя на Клаусе. Остекленевший взгляд и приоткрытый рот послужили достаточной компенсацией за оскорбительные намеки в адрес моего Рихарда. Но все же хорошо, что именно в этот момент новобрачные вошли в дом, и странное состояние мужа не привлекло внимания бывшей подруги, которая жадно уставилась на сияющих Барбару и Юргена. Я тоже с удовольствием полюбовалась на сестренку - все же не зря мы с мамой потратили целое утро на ее украшение. От размышления о ее счастливом будущем, я плавно перешла к своему странному настоящему. Нужно признать, что проверка на Гюнтере, которая получилась у меня совершенно случайно, завершилась полным успехом. И получается, что действуют мои взгляды так как надо, но с одним "но" - на всех, кроме Рихарда, а это совсем не то, что мне нужно. Я покосилась на Гюнтера. Челюсть его, слава Богине, опять стояла на своем месте, что не могло не радовать, но вот взгляды, которые он на меня бросал, мне совершенно не понравились. Так что я начала отодвигаться подальше от бывшего жениха, но при этом чуть не уткнулась в Клауса, который умудрился подобраться ко мне слишком близко. Нейтрализация его уже была отработана, так что, оставив за собой застывшего Хайнриха-младшего, я ушла подальше от гостей на балкон и внезапно поняла, что на свадьбе этой мне и делать нечего. Невесту я уже посмотрела и поздравила. Видеть меня особенно здесь никто не хочет, даже Барбара не заметит, если я сейчас уйду. Просьбу отца я выполнила с лихвой, и теперь меня пугала неизбежность общения с Клаусом и Гюнтером. И если второго, скорее всего, удержит при себе жена, то от первого мне придется весь день бегать по дому, а ведь впереди еще и танцы. Я даже порадовалась, что ни на ком не успела больше испытать провалившийся на Рихарде метод. От двух увернуться еще можно, а вот если бы их было трое? Или, не дай Богиня, десять? При таких условиях долго не побегаешь. Так что едем домой и возвращаемся к тренировкам на собственном муже - он-то со всякими непонятными претензиями не пристает. К сожалению.