Жан-Луи Фетжен - Час эльфов

Незадолго до полудня зазвонили колокола, и вся толпа повалила к церкви. Склон, протянувшийся перед крепостной стеной первого пояса укреплений, был уже черен от народа, так что лучникам из дозора пришлось силой расчищать проход для королевской процессии.

Несмотря на приветственные возгласы и дружелюбные жесты народа Лота, Утер не разжимал губ, рассеянно глядя перед собой, потемнев лицом и крепко прижимая к себе крошечное завернутое тельце Артура, еле различимое под его плащом. Игрейна ехала верхом рядом с ним, бледная, но прямая.

Она была очень богато одета, на ней было белое парчовое платье и мантия, подбитая горностаем, она сидела верхом на невысоком парадном белом коне, самом красивом и великолепно сложенном, какого только можно было представить. Удила, стремена и сбруя были из чистого серебра. Седло было из слоновой кости, украшенное изысканными изображениями дам и кавалеров. Попона доставала до земли и была из той же белой парчи, что и платье королевы . [5]

Игрейна опустила высокий стоячий воротник, закрывавший ее лицо, и улыбалась толпе, но от упорного молчания короля чуть не плакала. Некоторое время назад король быстро переговорил с ее братом Лео де Граном и едва ответил на радостное приветствие сеньора Брана, регента гномов королевства под Черной Горой. Герцогиня Хеллед де Соргалль все еще не приехала, но ее опоздания было недостаточно для объяснения плохого настроения короля. Быть может, король раздосадован из-за Мерлина, этого злого гения с лицом старого ребенка, один вид которого так угнетал ее, что она чуть не лишалась чувств? В какой-то миг она подумала о Фрейре и испугалась, как бы он не умер ночью. Но не это же было причиной… Капеллан брат Блейз предупредил бы ее об этом, да к тому же все признаки указывали на то, что с того дня, как королевские всадники привезли безжизненное тело варвара, к нему постепенно возвращаются силы. Но, конечно, королева не знала о том, что Фрейр пришел в себя и Утер говорил с ним.

Перед церковной папертью королевская чета спешилась и отделилась от эскорта – подле них высилась лишь фигура преданного королеве рыцаря Антора, чей красный плащ выделялся в толпе, как знамя. Они присоединились к другим матерям, пришедшим получить очищение. Согласно обычаю, мужья и жены находились порознь, и именно отцам поручались их новорожденные. Утер был этому очень рад. Такой же неловкий и столь же гордый, как его собратья, он почувствовал среди них освобождение от гнетущей тяжести. Там был один человек, чье вооружение отмечали цвета Кармелидского герцогства, несколько крестьян, одетых в грубые штаны и туники из коричневой шерсти, два молодых горожанина, кузнец в кожаном фартуке и празднично вырядившийся молодой дворянчик в ярко-красном капюшоне, длинный хвост которого падал на спину, подобно языку пламени. И каждый держал на руках сына или дочь, а их жены нежно смотрели на своих счастливых мужей. Почти сразу же Артур начал хныкать, к великому смущению Утера, бросавшего на королеву беспомощные взгляды. Она улыбнулась ему и развела руками, как бы говоря: «Справляйся сам». Молодой король стал так яростно качать младенца, что тот разревелся, а вслед за ним завопили и другие малыши. Вскоре вся детвора заходилась в плаче, повергнув отцов в полное смущение, к великой радости их суженых.

Смех развеял установившееся в свите короля напряжение, и площадь ответила одобрительным гулом, как на ярмарочных гуляньях. На помосте были расставлены скамьи для дам и кавалеров из дворца, а также для знатных эльфов и гномов, прибывших для чествования принца и участия в Великом Совете. Бран сидел в первом ряду, и его короткие ноги не доставали до земли. К нему тоже, кажется, вернулось обычное для него доброе расположение духа, и, забыв о недавней холодности короля по отношению к нему, он беседовал с Ульфином.

– Сколько детишек! – воскликнул он, делая вид, что затыкает себе уши. – Это все народившиеся в этом году?

Рыцарь рассмеялся, но по взгляду гнома понял, что тот и не думал шутить.

– Ну… нет! Это только те, что родились недавно… Мальчикам всего сорок дней, девочкам около трех месяцев. Таков обычай…

– Неужели правда?

Бран наклонил голову и метнул взгляд в сторону советника Онара, насупленного гнома, закутанного в плащ и от этого похожего на мешок. Подождав объяснения, которого так и не последовало, Ульфин ткнул Брана локтем.

– Что случилось, мой друг?

– Ничего, – проворчал принц. – Просто я подумал, что у всего народа гномов не родилось и половины этого количества с тех пор, как мы потеряли Меч…