Виталий Вавикин: Демон

Демон жадно втянул застоявшийся воздух. Он все еще помнил, как пахнет боль Ульяны. Запах ее крови невозможно было спутать. Такая теплая, такая непокорная… И почему людям было позволено чувствовать так много, а демоны были обречены на узкий круг восприятия? Может быть, за многообразие чувств человек и был лишен вечности, а им, демонам, было позволено накапливать опыт, преумножая его, вступая на дорогу длительных отношений с этими короткоживущими созданиями…

Демон понял, что дни его сочтены. Только чудо может помочь ему выйти из этой часовни.

Мужчина в костюме хищно озирался по сторонам. Осторожно ступая по запыленному полу, он продвигался вперед. Он знал, что демон где-то рядом, чувствовал его похотливое дыхание. Здесь, в этих стенах были только он и это исчадье ада…

Приближался момент истины

В помещении, лишенном окон, было слишком темно, чтобы доверять своим глазам. В тяжелом застоявшемся воздухе витал запах параши и страха. В давящей на уши тишине было слышно, как кто-то проходит по коридору, да изредка открываются железные двери, такие же как и та, что вела сюда, которая вскоре тоже должна будет открыться.

Судья шла по узкому коридору, зная, что нет лучшего места для того, чтобы сломать человека. Нужно загнать его в угол, свести с ума чувством безысходности, а затем добить, поместив сюда. Здесь ломались и более сильные, чем этот.

Судья остановилась возле железной двери. Сопровождавший ее охранник суетливо зазвенел ключами. Судья неодобрительно взглянула на его дрожащие руки. Чего он боялся? Этого места или же ее?

- Ты можешь идти, - сухо бросила она, испытывая отвращение к этому жалкому человеку в форме.

Он замялся, не решаясь оставить ее одну.

- Я сказала, ты можешь идти.

- Я буду в конце коридора, - выдавил из себя охранник.

- Мне все равно, где ты будешь.

Судья дождалась, когда он уйдет, и вошла в камеру.

- Здравствуй, Лесков, - сказала она заключенному.

Он неподвижно стоял в глубине камеры. Подавленный, сломленный, униженный - так, по крайней мере, хотелось думать судье.

- Ты проиграл, Лесков, - сказала она, упиваясь своим могуществом.

Как же ей хотелось, заставить его встать на колени, умолять, целовать ее ноги, а она прижала бы его голову к земле, втирая в его небритую щеку прилипшее к подошве сапога дерьмо. Но он не падал на колени, не умолял, он просто стоял, путая ее планы и заставляя гордиться его стойкостью.

- Ты ничтожество, Лесков, - сказала судья не столько ему, сколько самой себе. - Я сломала тебя, Лесков. - Забыв об опасности, она подошла к заключенному почти вплотную, чтобы он мог чувствовать, вдыхать ее запах. - Скажи мне, Лесков, ты еще помнишь, как пахнет свобода? - спросила судья, подходя ближе. - А величие? А? Ты чувствуешь мой запах? - прошептала она ему на ухо. - Надеюсь, ты еще не забыл его, Лесков. - Ее губы почти касались его шеи. Губы, которые произносили его имя так, словно это было ругательство. - Скажи мне, Лесков, каково это, стоять здесь, чувствовать мое дыхание, мою близость, вдыхать мой запах… А, Лесков? - Она с трудом поборола желание прикоснуться к нему рукой. - Теперь ты мой, Лесков. - Кончики ее пальцев скользнули по его одежде. - Только мой. - Едва различимый стон вырвался между ее губ. - Но знаешь что, Лесков? - Она отпрянула от него, старательно ища встречи с его взглядом и все еще тяжело дыша. - Ты мне больше не нужен, Лесков. Ты бесполезен. - Не желая смотреть на него снизу вверх, она сделала шаг назад. - Ты проиграл, Лесков, - ее голос стал неожиданно жестким. Она медленно отступала назад к двери, испытывая его терпение. - Ты ничтожен, Лесков. Ты… - судья замолчала. На какое-то мгновение ей показалось, что позади нее кто-то стоит.

- Считай это моим подарком тебе, Кира, - услышала она сухой голос Лескова.

Сверлящий затылок взгляд стал невыносим. Стараясь сохранить самообладание, судья медленно обернулась. Позади нее никого не было. Лившийся из коридора свет дрожал. Оставленный без внимания Лесков был молчалив и неподвижен, как и прежде.

- Ты мне противен, - сказала ему судья, пытаясь унять разыгравшееся воображение. - Я сломала тебя, ты просто боишься это признать. Я… - она вздрогнула и снова обернулась.

В камере определенно был кто-то еще, кто-то третий, кого она не могла видеть.

- Что за… - судья бросила на Лескова растерянный взгляд.

На его лица была улыбка - первая улыбка за последние месяцы. Но в этой улыбке не было света, добра, лишь только холод, месть.