Влада Медведникова: Предвестники Мельтиара

Настоящих солдат здесь почти не было — лишь четверо в желтоватой приграничной форме — остальные обычные ополченцы, вряд ли выбиравшиеся дальше родных мест. Но я знал — должен быть хотя бы один офицер, командир отряда.

— А я давно говорю, что в гвардию пора брать женщин, — сказал Джерри.

Мы подошли уже близко, и теперь я тоже понял. Позади расступившегося отряда стояла девушка — высокая, с черными косами и красной офицерской лентой, завязанной на шее, как платок.

Я чувствовал взгляды со всех сторон, настороженные, колючие. Мы словно внезапно стали чужаками и шли сквозь вражеский строй. Одно неосторожное движение или слово, и зазвучат выстрелы, — и я не знал, кто выстрелит первым.

Но земля была безжизненной и тусклой, воздух наполняла только пыль, перестук копыт и голоса людей. Я не чувствовал следов магии, ни одной сияющей струны, ни одной песни, — только серебристый отзвук лодки, оставшейся у нас за спиной.

Говорят, магию врагов невозможно почувствовать, но я никогда не верил в это. Любое волшебство сияет и звенит, если к нему прикоснуться.

Здесь не было магии.

Я еще раз отсалютовал, подойдя, и протянул черноволосой девушке конверт.

Она взглянула на печати, потом по очереди на каждого из нас. Долгий и усталый взгляд. Каждый из нас был старше ее по званию, и все же она смотрела на нас как на новобранцев, впервые взявших в руки оружие. Мне был так хорошо знаком этот взгляд и я с трудом смог сдержаться и промолчать.

Это граница, сказал я себе. Мы не в Атанге. Здесь другие опасности и другие порядки.

Я трижды мысленно повторил это, пока девушка вскрывала конверт и разворачивала письмо. Бумага хрустела, запах свежих чернил еще не выветрился, чувствовался даже в здешней пыли.

Мы не в Атанге. Я повторил это еще несколько раз, пока она читала.

Атанг или граница — мы в одной стране, и у нас одни законы. Я не знал, сколько еще смогу молчать.

Наконец она вернула мне бумаги и коротко отсалютовала.

— Аник, — сказала она. — Командир пограничного отряда, четвертый пост.

— Отличные укрепления, — радостно сообщил Джерри.

Аник не взглянула на него.

Укреплений здесь не было. Четвертый пограничный пост с земли выглядел еще более невзрачно, чем с воздуха: несколько низких бараков, пыль, запустение, отряд из ополченцев и женщина-командир.

По уставу она должна была дождаться моего ответа. Но, видимо, за пределами Атанга про устав мало кто слышал.

— Мы просили прислать подкрепление.

Я уже видел, как снова отдаю ей конверт, слышал, как говорю: «Перечитай. Если сложно, я прочту вслух, здесь все написано». Эти слова были так близко, почти на выдохе, — наверное Аник ощутила их.

— Я так понимаю, прислали только вас? — сказала она. Ее взгляд уже не был таким тяжелым, только усталым. — Больше нам никого не ждать?

— Да, — кивнул я. — Но вам прислали больше, чем вы просили.

«Вы втроем стоите двух отрядов», — так нам сказали перед отлетом. Я не собирался объяснять это.

Аник вновь обвела нас взглядом и проговорила:

— Я должна доложить вам обстановку. Пойдемте.

Пока мы шли, напряжение вокруг исчезало: ополченцы вернулись к своим делам, расседлывали лошадей, разговаривали. Враждебность таяла с каждым шагом, и так же таяла, затихала серебристая песня позади, — мое волшебство уходило вглубь земли, лодка засыпала.

Джерри щелкнул зажигалкой на ходу, протянул мне, — но я отмахнулся. Куда бы я ни прилетал, это суеверие было повсюду, — а я меньше всего хотел сейчас услышать, что волшебники не должны курить.

Горы уже поглотили солнце, и сумрак становился все глубже. Сигарета Джерри вспыхивала, как искра костра, и горьковатый дым доносился сквозь запах пыли. Я уже готов был наплевать на чужие суеверия и закурить, но тут мы пришли.

Аник распахнула дверь и сняла газовый фонарь со стены. Пламя зашипело, разгораясь, метнулось за стеклом, и комната наполнилась тенями и светом.

— Знакомо выглядит, — сказал Джерри и затянулся.

Двухъярусные кровати вдоль стен, пол, посыпанный стружкой, — обычная казарма, но почти заброшенная, нежилая.

— Поговорим там. — Аник кивнула на дверь в дальнем конце комнаты и, не дожидаясь ответа, прошла вперед.

Я был уверен — там маленькая тесная комнатка, превращенная в штаб. Стол, заваленный картами, кресло и шкаф, набитый никому не нужными бумагами — конверт с королевскими печатями наверняка отправится туда же.

Но за дверью оказалась веранда — широкая и, наверное, светлая днем, — отблески огня отражались в высоких окнах. На полках выстроились горшки и банки, на столе стояли позабытые кружки. Аник кивком указала на скамьи. Мы сели, а она наполнила четыре стакана темным напитком. Я сразу узнал этот терпкий, но легкий вкус, — можжевеловое вино, такое же, как в Атанге.