Александр Сухов - Охотник. Дилогия

Некогда знаменитый на весь Рагун императорский парк был практически уничтожен. Вековые дубы, раскидистые пальмы и вечно цветущие цитрусовые, в тени которых любили прятаться от палящего зноя дневного светила горожане, были частью вырваны из земли вместе с корнями, частью безжалостно искорежены. Ровные шпалеры вечнозеленых кустарников обращены в пепел. Великолепные цветы нещадно вытоптаны или вовсе перемешаны с землей. Поверхность некогда чистых прудов покрывал толстый слой мусора и мертвых тел водоплавающих птиц.

Среди этого разора тут и там валялись безжизненные тела людей. Большинство – молодые мужчины. У многих в руках до сих пор были шпаги, пистоли или мощные мушкеты. Казалось, даже после гибели они не прочь поквитаться с ужасным врагом, не давшим им ни единого шанса подойти к дворцу на расстояние прицельного выстрела. И действительно, смерть этих, несомненно, отважных людей была до обидного глупой, ибо император и все его семейство к началу штурма были уже мертвы, а воевать с магами без магической поддержки – занятие для безумцев или круглых идиотов. Впрочем, не нам обвинять кого-то в самоубийственном безрассудстве, особенно в тех случаях, когда дело касается чести и достоинства.

В самом дворце, точнее, в многочисленных зданиях дворцового комплекса отмечался не меньший беспорядок, нежели в остальном городе, за исключением, конечно, пожаров. На мраморных ступенях лестниц, в коридорах и бесчисленных комнатах валялись мертвые тела. Личная охрана его величества, годная лишь для того, чтобы маршировать под звуки оркестра по дворцовой площади на потеху обывателей, была полностью перебита, Всю прочую придворную братию и слуг частью поубивали в мятежном запале, частью заперли в подземных казематах до выяснения обстоятельств.

По ярко освещенным магическими светильниками коридорам деловито сновали облаченные в синие робы фигуры магов. Время от времени то тут, то там они собирались небольшими кучками и о чем-то негромко совещались. Затем, будто получив безмолвный приказ от своего невидимого руководителя, деловито разбегались в разные стороны.

Один из магов, средних лет мужчина с вышитым золотом на рукаве индигового цвета робы знаком чаши и стилизованным пламенем над ней в виде трех тройных языков, как раз в это время находился в королевских покоях, точнее, в кабинете его величества. Звали его брат Метион. Судя по эмблеме, этот человек занимал весьма высокий пост во внутренней иерархии ордена Огненной Чаши. В данный момент брат Метион был занят банальным мародерством – выколупывал драгоценные камни из шкатулки, в которой до недавнего времени хранились украшения убиенной императрицы. Ожерелья, броши, перстни и прочие безделушки уже покоились в необъятных карманах мага. Он бы с превеликим удовольствием засунул туда и драгоценный ларец, но тот оказался слишком велик. Пришлось ограничиться камушками – тоже неплохо. Брат Метион прекрасно разбирался в ювелирном деле и знал точную цену любого из украшающих шкатулку самоцветов. Судя по довольному виду адепта одного из самых грозных магических орденов, каждый извлеченный камушек изрядно увеличивал его личное благосостояние.

Не успел чародей закончить разграбление шкатулки, как его внимание привлек какой-то звук: то ли щенячий писк, то ли приглушенный крик младенца. Оторвавшись от увлекательного, но довольно утомительного занятия, брат Метион перевел дух и настороженно покрутил головой. В это время звук повторился.

Любопытство заставило мага оторвать свой широкий зад от мягкого сиденья рабочего кресла государя императора и, осторожно ступая, двинуться в направлении источника звука. Выйдя в коридор, брат Метион остановился, и тут из-за приоткрытой двери одной из комнат монарших апартаментов раздался приглушенный писк, несомненно, принадлежавший совсем еще крошечному человеческому существу.

Не теряя бдительности, чародей приоткрыл дверь, переступил через порог и оказался в ярко освещенном будуаре. Судя по мягкой мебели, обилию напитков и фруктов на резных столиках, его величество Ламбар Двенадцатый любил именно здесь расслабиться в компании какой-нибудь покладистой фаворитки после нудных посиделок над важными бумагами. Если верить дворцовым пересудам, любвеобильный император никогда не упускал возможности поближе познакомиться с очередной обладательницей симпатичной мордашки и стройных ножек.

Здесь было чем утолить стяжательский пыл алчного чародея. Однако брат Метион даже не посмотрел в сторону стоящих на столах дорогих кубков и ваз, усыпанных драгоценными каменьями. Его внимание привлекло распластанное посреди комнаты женское тело, а рядом завернутый в дорогие тряпки шевелящийся комочек человеческой плоти. В широкой спине дамы зияла дыра – след от удара ледяного копья, – отчего все помещение было основательно забрызгано кровью, а вокруг мертвого тела растеклась огромная темная лужа. В этой луже лежал, морщась и причмокивая губами, новорожденный младенец.