Кассандра Дженкинс - История Катаклизма. Книга первая. В Зин-Азшари.

— Да будет тебе заливать, — отмахнулся второй.

— Еще, говорят, в канализации Штормграда видели нескольких. Огро-о-омных размеров, — не унимался гвардеец.

— Гульдан меня подери, что это?! — закричал второй орк не своим голосом.

— Ну, жрут этих человеков, чего орать-то…

— Что это… там? — дрожащей рукой он указал на темные пики Азшарского хребта.

Первый орк поравнялся, но ничего не заметил, сколько ни вглядывался в окутанные предрассветным туманом заснеженные шапки.

— Я видел…д…дракона, — заикаясь, ответил второй гвардеец.

— Не кроколиска? — невинно спросил первый.

— Огромного…

— Цвета какого? — без особо интереса спросил первый гвардеец.

— Черного…

Долго смеялся оргриммарский рубака над своим товарищем.

Бросив записку Джайны на тлеющие угли камина, Тралл покосился на разобранную кровать.

— Рано ты сегодня, — послышался за его спиной голос Вол’джина.

Лидер Клана Черного Копья, предводитель троллей, всегда подкрадывался внезапно, и это удивляло и раздражало Тралла. Природная гибкость позволяла троллю, как охотнику, выслеживающему жертву, передвигаться совершенно бесшумно.

— Говорил же, не подкрадывайся.

— Вы, орки, хоть и близки с волками, — отозвался тролль, — но передвигаетесь как громовые ящерицы. Хуже в разведке только с тауренами.

— Тролли ходят в разведку? Не слышал.

Несколько утренних и вечерних часов Вол’джин неизменно отводил для игры на барабанах. И для Тралла каждый день начинался и заканчивался оглушительными ритмами, выбиваемыми главой клана Черного Копья на заднем дворе Тронного Зала. Теперь барабаны Вол’джина преследовали Тралла не только наяву, но и во снах.

С появлением троллей в Оргриммаре понятие тишины перестало существовать. Предрассветные сумерки, нерешительные звуки пробуждающейся природы… Плеть их подери, не тут-то было!

Тролли, казалось, вообще не спят. Вечерние танцы у костра перетекали в утреннюю зарядку. Когда солнце раскаляло докрасна пыльные улочки города, под навесом из пальмовых листьев, одни — стучали в барабаны, другие — хором распевали народные тролльские песни. Должно быть, некоторые все же ходили на службу, спали и принимали пищу, но общее количество танцующих, играющих, шумящих троллей никогда не уменьшалось. И работягам оркам всегда казалось, что таких бездельников, как тролли, еще сыскать надо.

— Сарказм не твой конек, Тралл. У меня есть к тебе дело, — немного погодя сказал тролль.

— Срочное?

Вол’джин потрепал огненно-рыжий ирокез и сказал:

— Залежавшееся.

— Мы это уже обсуждали.

Показывая свое бессилие, Вол’джин пожал плечами.

— Это все о чем я могу думать. А без сна у меня прибавилось свободного времени.

Только сейчас Вождь орков заметил, насколько сильно утомила бессонница жизнерадостного, всегда полного энергии тролля, какими глубокими, бурыми синяками залегла под его всегда смеющимися глазами. И тем тяжелее, видя его измученное состояние, было отказывать ему в бередившем незажившие раны вопросе.

— Своего решения я не изменил, Вол’джин. Время Островов Эха еще не пришло. Ты сегодня играл? — желая переменить тему, спросил Тралл.

— Нет, — кисло ответил Вол’джин. — Ни сна, ни желания играть.

Еще одна не самая удачная тема, поздно сообразил Тралл.

— Сколько уже не спишь?

— Не знаю. По твоим ощущениям, как давно ты просыпаешься в тишине?

— Не сказал бы, что сплю лучше, — отозвался Тралл. — Ты со мной в Тронный зал? — спросил он Вол’джина.

— Хотел бы, но утренние часы принадлежат музыке.

— Ты ведь не играешь?

— Никому, кроме тебя, об этом знать не обязательно. Троллям Черного Копья только дай повод для слухов!

Словно от мгновенного магического заклинания бывшая на площади разношерстная толпа разом онемела. Через главные ворота на центральную площадь Оргриммара, заполненную торговцами и путешественниками, не сбавляя скорости, въехали с десяток всадников на черных волках. Возглавлял их темнокожий орк с мощной, выдающейся вперед челюстью и острыми, выпирающими из-под верхней губы клыками. Несмотря на жаркий полдень, его плащ и красно-белая накидка с гербом Орды были оторочены мехом, а на ногах были тяжелые зимние сапоги, какие носит племя Таунка в Нордсколе.

Тишину прервал чей-то нерешительный шепот: «Это же Гаррош Адский Крик». Из Банка и здания Аукциона, побросав дела, выглядывали еще лица, становившиеся напряженными при одном только взгляде на темнокожего орка. В направленных на Гарроша глазах проносились множество чувств — и смятение, и страх, и радость. Застывший на спине ездового волка Гаррош сохранял каменное выражение лица.